— Мишка, засранец! Ты почему не дома? – рыкнул Александр Маркович, едва в телефоне послышалось коронное сына «слушаю».

— А я должен быть дома? С чего бы это? – с явным вызовом поинтересовался Морозов-младший.

— Потому что… – и, наверное, чуть ли не первый раз в жизни Морозов-старший смутился, не зная, что ответить на такой элементарный вопрос.

Вывела его из себя Лера. И не просто вывела, а выбила из колеи, наступив на больной мозоль – возможное возвращение сына к бывшей жене. А этот брак для парня был печальным жизненным опытом.

«Сколько волка ни корми, всё равно в лес смотрит… Архиповы... Моя Настя… Хотя какая моя?! Не моя… Егора Архипова. А в этой девчонке течёт и его кровь», – Морозов-старший встрепенулся, понимая, что пауза явно затянулась, хотя Миша и молчал, проявляя выдержку.

— Почему вдруг уехал, ничего не сказав?

Михаил засмеялся.

— С каких пор тебя, вообще, интересует, что со мной происходит? Откуда это?

— Я тебя люблю, сынок!

Смех парня стал ещё веселее и громче.

— Вот насмешил, пап… Твоя любовь мне боком вышла год назад. Стареешь, отец, раз забыл.

— Я хотел как лучше…

— Всё! Пап! Хватит! Что ты хотел? Опять какие-то игрища затеял? Ищешь себе новую жертву? Так ты у меня вроде бы всё забрал… любимых и дорогих людей у меня больше не осталось… Вот только мама, но насколько я понимаю, ты на нее не претендуешь.

Морозов-старший скрипнул зубами. Он понимал, что тот издевается над ним, но и в то же время осознавал, что Михаил во многом был прав. Что значит для него сын, в полной мере он прочувствовал только тогда, когда тот попал в аварию и, лежа овощем, болтался между жизнью и смертью. А когда Миша открыл глаза, сделал свои первые шаги после травмы, Александр Маркович по-настоящему был счастлив, наверное, чуть ли не в первый раз за многие годы.

— Просто я хотел сегодня пригласить тебя и маму в ресторан поужинать, – выкрутился на ходу отец, надеясь, что ему поверят. — Думал, ты дома. Хотел согласовать время, а тебя нет.

Мишка хмыкнул.

— Пап, прости, но мне это не интересно. Я съехал от вас. К себе. В новую квартиру. Она уже готова. Только что дизайнер мне отдала ключи, и я сейчас еду в банк, чтобы окончательно расплатиться за работу. Так что на меня больше не рассчитывай. И вообще, – парень замолчал, а потом жестко выдал, — я хочу минимизировать твое присутствие в моей жизни. Спасибо за всё, – и он снова хмыкнул, поскольку очень уж двояко это прозвучало, — но я больше не хочу иметь с тобой никаких дел. Так что, пап, не обессудь… Прощай…

— Сынок...

Но в телефонной трубке уже раздавались короткие гудки отбоя. Александр Маркович тяжело вздохнул, расстраиваясь, но в то же время радуясь, что сын ни про возвращение бывшей жены в город, ни про больницу не знал. Потому что узнай он это – парень ехал бы не в банк, а в лечебное учреждение…

Едва Михаил отключился, как усмешка сошла с его лица. А остановившись на первом же светофоре, он быстро отыскал в коммуникаторе нужный номер и нажал кнопку автодозвона.

— Арсений Николаевич, снова здравствуйте! Я договорился. Уже сегодня, через два часа, спецбортом прибудут специалисты из столицы. Я еду в свое отделение банка и всё, о чём договаривались, оплачу… и еще, вашей клинике пожертвование от меня придет.

На том конце провода что-то говорили.

— Не благодарите. Это малое, что я могу сделать для Варвары. Только помните, что ни она, ни кто-либо другой, ни при каких обстоятельствах не должны узнать о моём участии в ее лечении.

Он снова замолчал, прислушиваясь.

— Я вас предупредил… И надеюсь на вашу порядочность, в том числе и в этом вопросе.