Дура.

Впрочем, не большая, чем те, кто верил, что розовые сопли, которые для меня были сказкой на ночь, имеют хоть какое-то отношение к реальности.

- Зайди ко мне.

Я подпрыгнула от резкого голоса, ворвавшегося в тишину моего закутка, нарушаемую лишь стуком клавиш.

Интерком ожил совершенно неожиданно - да я и вовсе забыла, что он у меня есть на столе-то! Все поручения мне передавал личный помощник, тем более если они касались непосредственно самого босса. И вообще, я видела его - точнее, его макушку, склонившуюся над бумагами или каким-нибудь планшетом - только когда приносила ему кофе.

И то об этом сообщала мне Нина -  что Веринскому нужен кофе. И я бросала любое дело, которым в этот момент занималась, и вскакивала, подлетала к стойке, на которой располагалась дорогущая кофемашина и делала его любимый двойной эспрессо с капелькой даже не молока, а молочной пены, которую надо было ложечкой достать из молочника и поместить ровно в центр чашки.

За те три недели, что я здесь работаю, я приготовила сорок одну такую чашку. 

Не то что бы я считала специально - скорее, особенность, оставшаяся с детства. Я обожала все пересчитывать, делала это на автомате и в голове хранила самые разные цифры, от довольно интересных дат и значений, до совершенно ненужных сведений, что у соседской Леночки было семнадцать кукол, включая пластиковых пупсов, а у меня всего три.

Кроме кофе, меня нагрузили бумагами. Перепечатывать, сортировать, переводить некоторые документы - английский был на вполне достойном уровне - превращать тексты в диаграммы и таблицы, и наоборот. Не считая поездок за костюмами из химчистки, бесчисленных поручений, из-за которых я сбивала ноги, бегая по нашему не маленькому зданию, договоров и документов, которые нужно было то отнести на подпись в разные отделы, то, наоборот, забрать.

Дела наваливались на меня, как снежный ком. Если в первые дни я считала, что очень занята, то потом начала понимать - я ничего не знала о занятости. С каждым днем у меня все прибавлялось рутинных, мелких, но необходимых к быстрому исполнению обязанностей, которыми не занимался личный помощник. Обязанностей, которые сыпались на меня каждую минуту, не останавливаемым потоком, так что я быстро научилась носить с собой в кармане пиджака крохотный блокнот с карандашиком и записывать все то, что было необходимо сделать - записывать и вычеркивать. Записывать и вычеркивать.  И каждое дело Нина Александровна перепроверяла лично, порой доводя меня до слез в глазах своим металлическим голосом, если что-то было выполнено, по её мнению, не достаточно совершенно.

- Девочка, ты могла бы и быстрее.

- Две ошибки в документе - ты совсем не учила русский язык?

- Тридцать минут на перерыве? Хм, пора пересмотреть политику по бесплатным обедам для сотрудников.

- Девочка, ты серьезно думаешь, что можно уйти раньше руководителя? Если тебе так важна личная жизнь - не стоило идти работать вообще.

- Чтобы криво печатать двумя пальцами, мы могли бы взять курицу - секретари же давно освоили десятипальцевый метод.

В первые дни мне казалось, что надо мной издеваются. Позже - что это какая-то хитрая месть за то, что я не соответствую её идеалам, а она терпеть не может, если что не идеально. И это её «девочка», от которого меня просто подкидывало…

Но я действовала все быстрее, все точнее, тщательней, и вдруг стала замечать, что она все меньше делает замечаний, все чаще смотрит одобрительно, да и из голоса начали пропадать режущие без ножа звуки.

А в то утро, что она назвала меня «Анастасией» окончательно убедилась - меня просто без предупреждения засунули на курс молодого бойца, чтобы сразу понять - подхожу или нет. Сумею ли справиться, остаться в этой компании, где все должно было быть нацелено на результат - или нет.