Прямо очень почувствовал и вспомнил то, что не мог помнить. И опасные аномалии, и кошмарных мутантов, и прочие прелести Зоны Отчуждения. Места, где он никогда не был, которого не существовало, и которое снилось ему каждую ночь.

– Чёрт!

– Айда, твоя раздача! – крикнул Виталик.

Саша осмотрелся. В яме под автобусом ему всегда мерещился и мох подземелий, и «Холодец» – аномалии, которые встречались в Зоне Отчуждения исключительно ниже уровня земли.

Он помотал головой. Ежедневные сны – это всего лишь ежедневные сны, к которым он начал привыкать. Он скинул перчатки и посмотрел на руки.

– Ждите пять минут, отмоюсь.

Да уж, их хоть чем защищай, от солидола спасения нет.

Вздохнул.

Ох уж эти сны.

Раковина, откуда течёт только холодная вода, была грязнее грязного. Чего удивляться, если в ней руки от смазки моют.

Саша несколько раз намылил и смыл. Лучше не стало. Ну то есть стало, как всегда. Руки грязные, но пользоваться ими можно. Тем более, что и колода карт уже выглядела – да и была – совершенно засаленной.

– Раздавай! – Виталик подвинул колоду.

Саша послушно двинул пару раз – в преферансе не принято сильно тасовать карты.

– А чего я-то сдаю?

– Ну я же на прикупе сидел, твоё слово было.

– Точно! – он сунул колоду Сане второму:

Двигай, тасовать больше не буду.

Зазвонил телефон.

– Чей? – Виталик крутил головой.

– Мой, вроде, – у Саши стоял на сигнале звонок старого дискового телефона.

Он поднялся и пошёл к шкафчику с одеждой.

– Да мы так никогда пулю не распишем! – Виталик тоже встал, достал пачку сигарет, выбил одну и закурил.

– То автобус у вас, то телефон – тунеядцы, лишь бы не играть.

– Покури пока, Петросян, – Саша открыл дверцу шкафчика с одеждой и нащупал в кармане штанов телефон.

– Скажи уж – сдаёшься, – Виталик балагурил не умолкая.

На дисплее телефона высвечивался силуэт котёнка.

– Ребята, извините.

Саша, нажал на принятие вызова и вышел из слесарки. Звонила дочка. А она просто так не никогда не наберёт.

– Пап, у тебя всё нормально? – не здороваясь, как будто виделись пять минут назад, взяла быка за рога Катя.

– Привет, Катюн. А с чего бы у меня ненормально было? – Саша ответил, но в груди отчего-то заныло неприятно.

– Ты на работе? Никуда не уехал?

– Да на работе я. А с чего такие вопросы, дочь? – Саша даже плечами пожал, как будто Катя могла его увидеть.

– А то я не знаю, как только где-то происходит жопа, так сразу тебя и выдёргивают.

– Катюн, солнце моё, во-первых, хочу тебе напомнить, что я уже на пенсии. А во-вторых, какая и где произошла… – Саша сделал паузу. – Что случилось?

– Пап, ты телек что ли не смотришь? – возмущение дочки чувствовалось даже через телефонную трубку.

– Катюн, сам не смотрю, маме своей не советую и тебе запрещаю! – Саша понял, что тревога начинает нарастать. – Что случилось, дочь, не тяни кота за хвост!

– Пап, ты серьёзно не в курсе? – Саша понял, что дочь не просто взволнована.

– Так. Кать. Я на работе. У меня здесь нет ни телевизора, ни радиоприёмника. Что случилось, ты можешь мне спокойно, нормально объяснить?

– Папка, да ты новости посмотри!

Катя очень любила район, в котором жила, потому и квартиру сняла недалеко. А вот свою никому сдавать не стала, законсервировала. Не хотелось пускать чужих людей в обжитое гнёздышко. Почему вообще сняла квартиру? Да потому же, почему поменяла телефонный номер, адрес электронной почты, уволилась с работы и удалила аккаунты в соцсетях. В общем, исчезла из жизни.

Потому что стремительный водоворот событий, в который Екатерина Зимина оказалась втянута, заставил, что называется «залечь на дно». Залечь так, чтобы никто не смог найти.