Они оба, Васька и Решетов, крепко спали, когда их вагон сотрясся от взрыва, произошедшего в купе бортпроводников перед самым наступлением позднего зимнего рассвета. В тот момент на одном из полустанков их поезд стоял, пропуская встречный эшелон. До Архангельска поезду следовать оставалось не так уж далеко, но до города вела однопутная железная дорога. Бригадир поездной бригады сильно перепугался из-за этого взрыва, так как он не понимал, откуда в купе его бортпроводников вдруг появилось так много обгорелых трупов, погибших при взрыве людей?! Он сам на попутной телеге ринулся в близлежащий к железной дороге поселок городского типа. Там в поселковом отделении милиции бригадир накатал заявление о взрыве в литерном вагоне поезда Москва – Архангельск. Местная милиция. до этого момента спавшая спокойным и размеренным сном, перевозбудилась. Она подняла на ноги местное отделение НКВД, в нем работали всего лишь один следователь и три оперативника.

В полном составе оба отделения и милиции, и НКВД выехали на место происшествия. К этому моменту информация о взрыве поезда была доложена первому секретарю районного комитета ВКП (б). Тот сам лично набрал номер областного секретаря ВКП (б) Архангельской области, что того проинформировать о взрыве поезда. Таким образом, несколько искаженной, в ней речь шла о взрыве всего поезда, но информация по политическим каналам дошла до Москвы. Местные НКВД несколько запоздали с передачей этой информации по причине того, что начальник поселкового отделения НКВД сначала захотел выяснить точные обстоятельства взрыва, а уж потом информировать свое начальство.

Эта заминка начальника НКВД поселкового отделения в Соколово, позволила товарищу Сталину слегка пошутить по этому поводу. Правда, в шутке о медлительности в работе некоторых правительственных комиссариатов он, конечно, не упомянул НКВД СССР, но товарищ Берия вполне серьезно отнесся к этой шутке. В свой кабинет с очередного заседания Политбюро, Лаврентий Павлович вернулся в плохом настроении и донельзя разгневанным. Народный комиссар внутренних дел в свой кабинет пригласил всех своих заместителей и помощников, ласковым голосом он у них поинтересовался:

– Через час вы мне доложите о том, что же именно произошло с поездом Москва – Архангельск на перегоне между полустанками Соколово и Архарово? По информации товарища Сталина на том перегоне немецкие диверсанты к чертям собачьим взорвали литерный поезд. Да и между прочим, постарайтесь выяснить, почему об этом нас своевременно не проинформировало наше местное отделение НКВД? С начальника отделения спустите три шкуры за этот прокол!

4

Васька спал, когда его разбудил пожилой милиционер. Открыв глаза, первое, что он увидел, как другой милиционер, совсем молодой сельский парень, граненым штыком своей мосинки он касался лица полковника Решетова, хрипловатым голосом требуя:

– Ну, что, поскуда, так ты не хочешь признаваться, с какой целью взорвал этот поезд. Сейчас, когда я своим штыком пощекочу твое барское личико, то ты мне сразу же во всем признаешься!

Пожилой милиционер перестал его трясти за плечо. Про себя он тихо так, чтобы не слышал его напарник проговорил:

– Ну, какие это вражеские шпиены? Спят без задних ног, даже взрыв поезда их не разбудил! Лешка, ты там со вторым пассажиром будь поосторожней. Может он лицом и статью выглядит, как капиталист, а на деле он пролетарий, вроде наш с тобой товарищ и брат по классовой борьбе!

– Дядя Микола, ну, какой он к черту пролетарий с таким-то пузом. Да он в жизни на заводе не работал. Ты только посмотри, они вчера рябчиков с ананасами на ужин жрали. Одни только косточки от рядчиков на тарелке остались и недоеденный белый хлеб. Да за такой несъеденный ломоть хлеба меня бы мамка хворостиной бы отхлестала!