– Я могу тебя сюда устроить. Припишем тебе плюс один год, а если менеджер будет просить принести документы, скажешь «я завтра принесу» и все. И так каждый раз.

– Но я же не могу больше танцевать… Ты это знаешь.

– Да разве это танцы, – Даша пренебрежительно скривилась. – Посмотри, – она махнула в сторону девушек в ультракоротких костюмах, которые изгибались в странных конструкциях, возвышающихся над танцполом. Они напоминали клетку.

– Нет. Все равно, – я попыталась представить себя на месте одной из этих девушек за решетками, и мне стало не по себе.

– Кто угодно так сможет, – заявила Даша. – Это не то, что делали мы. Здесь никакой особой подготовки не требуется. Это самые легкие деньги в моей жизни, честное слово. И не парься, никто не заметит, что у тебя что-то не так с ногой. В темноте, так тем более. Да и публика… Ты посмотри на них – все пьяные. А если не пьяные, то обдолбанные. Ну прямо как мы.

Я молчала, прикидывая про себя, смогу ли я каждую ночь танцевать здесь полуголой, ловя на себе сотни взглядов, а между тем Даша перешла в наступление.

– А ты какую работу вообще собиралась искать? – Даша с усмешкой наблюдала за тем, как я раздумываю. – Официанткой ты не сможешь – много часов на ногах, хромота будет очень заметна, нога у тебя вообще рассыпется. Кем? Продавщицей в магазин? Ну? Какие у тебя варианты?

Она отодвинула бокал и убрала пудреницу в сумочку.

– Тебе надо денег, так? Быстро и желательно как можно больше. Я даю тебе такую возможность. Думала, ты спасибо скажешь.

– Спасибо, – выдавила я из себя.

– Нет, меня это не устраивает, – заявила вдруг Даша решительно. – Мы сделали тебе макияж, прическу… Костюм сейчас подберем. Зачем откладывать? Пойдем к менеджеру. Ты полностью готова. Можешь сегодня уже выступать.

– Сегодня? – к такому повороту я точно была не готова.

– Ага. Я тебе как раз все покажу. Ты быстро вольешься. Чтобы тебе не было страшно, будем в одной стойке, вместе.

– Ну я… – попыталась я возразить что-то, но возразить было совершенно нечего, а настойчивости Даше было не занимать. К тому же было очевидно, что сделать первый шаг в том состоянии, в котором я была сейчас, легче, чем потом приехать сюда одной и на трезвую голову.

Но главный аргумент «за» стоял сейчас прямо передо мной и небрежно обнимал другую девушку. Мне хотелось сделать что-то, что привлечет внимание Ника, хотелось поговорить с ним, но сейчас это казалось чем-то совсем нереальным. Я видела только его спину, а хотела видеть его глаза. Так что какая разница, что будет смотреть кто-то еще, если на меня будет смотреть он?

Я взяла Дашу за руку и позволила себя увести. Под алкоголем я мало что чувствовала, и боль в ноге отступила куда-то очень далеко. Едва прикрывающий грудь топ и короткая юбка теперь казались мне концертным костюмом, и так я примирилась с тем, что буду танцевать полуголой. Ну и, конечно, Даша оказалась права – быть девочкой гоу-гоу оказалось намного проще, чем выступать с серьезным танцевальным коллективом на сцене. Было даже смешно, что кто-то серьезно платит за такие танцульки.

Но главное, что мне стало наградой то, о чем я и мечтала. Взгляд Ника сопровождал меня с момента появления в громоздкой клетке и до того, как мне разрешили уйти. Сначала я прочитала в нем удивление – наверное, он не ожидал, что маленькая сиротка, которой он только что из жалости помогал, может выглядеть и вести себя так.

В затуманенном, блуждающем взгляде было что-то еще, но я не имела права стоять и разглядывать, и угадывать, что у Ника на уме. Я старалась произвести впечатление и на будущих работодателей, которые согласились меня сегодня просмотреть, и старалась не пялиться на Ника так, чтобы это стало слишком очевидно. Одно было ясно совершенно точно – он смотрел, а девушка, которая обвивала рукой его шею, ему была глубоко безразлична.