— Я уже не раз заикался о переводе Темниковой в клинику Скворцова, — негодовал мужчина, что всё это время наблюдал Оксану. — Нейрохирургов подключать нужно. Но бюджетных мест единицы, она в очереди.

— Так у неё срочность, — возразил Жнецкий хмуро.

— У всех срочность. А её состояние стабильное, пусть и без улучшений.

Я закатил глаза, проглатывая раздражение. «Обожаю» бесплатную медицину. Пока коньки не начнёшь отбрасывать, не шевелятся. Жнецкий бросил на меня вопросительный взгляд — мол, что делаем?

— Переводим, — ответил решительно.

Вопрос решился в этот же день. Хватило лишь пары звонков Жнецкого. Оксану перевезли в другую клинику, оформили на платное обеспечение и вплотную занялись необходимым лечением. Я попросил лично докладывать о её состоянии, подписал все необходимые документы, и только после этого смог немного выдохнуть.

— Спасибо, Коль, — пожал руку Жнецкому, когда мы вышли на улицу. — Я у тебя в долгу, обращайся.

Он заведовал частной клиникой, где лечил многих шишек столицы, и был у многих на хорошем счету.

— Ерунда, — отмахнулся тот. — Расскажи лучше, кто эта девушка, ради которой я поднял на уши половину министерства здравоохранения?

Покачал головой, не желая вдаваться в подробности. Не готов я делиться столь личным со знакомыми, пусть и такими удобными. Жнецкий понял меня без лишних слов.

— Ясно, — произнёс, криво улыбнувшись. — Инга снова пойдёт в отставку?

Я нахмурился.

— У нас с ней ничего нет.

— Уверен? — Жнецкий загадочно прищурился. — Она тебя вчера ждала. Очень сильно.

Опустил намёк без ответа. Мне сейчас проблем и без бывших хватало, поэтому перевёл тему:

— Тебя подвезти?

— Нет, за мной приедут. До встречи, не теряйся.

— Не буду, — пообещал я, провожая врача взглядом.

***

Тест на отцовство подтвердился. Я хмуро смотрел на результат анализа, который только что забрал из клиники, и чувствовал себя весьма странно. Не то, чтобы я сильно сомневался, что дочка Оксаны может быть моей, но окончательно я это принял только в этот момент.

Цыплёнок — моя дочь. И я узнал о ней только благодаря несчастью, произошедшему с её матерью.

Я перевёл взгляд на спящую Ангелину, и моё сердце в груди затарабанило с утроенной силой, а разум захватили смешанные чувства. Те самые, когда понимаешь, что на тебя внезапно ложится ответственность за ребёнка, которого ты совершенно не знаешь, но который является твоей плотью и кровью. На девяносто девять процентов из ста…

Едва я подумал, что всё это время девочка росла без отца, а теперь ещё, не дай-то бог, рисковала остаться без матери, мне стало совсем не по себе. Я тихонько вышел из комнаты и взялся за телефон. Проверил сообщения и пропущенные звонки. Мне нужна была информация, которой до сих пор не было. Не увидев ничего нового, я решил сам набрать номер своего человека, и поторопить, как следует.

— Сергей, здорово, — произнёс нетерпеливо, едва мой собеседник ответил на звонок. — Новости есть?

— Я как раз собирался тебя набрать, — раздался напряжённый голос, зарождая во мне что-то нехорошее. — Нужно встретиться.

— Приезжай ко мне в офис.

— Скоро буду.

Едва я закончил разговор, как из комнаты донёсся потерянный голос мелкой:

— Мама!

Каждый раз, когда Ангелина просыпалась, она первым делом звала маму. А мама всё не приходила… Приоткрыв дверь спальни, я вошёл внутрь. Цыплёнок тёрла глазки, пробуждаясь от дневного сна, и настороженно оглядывалась, не понимая первое время, где находится.

— Где мама? — насупилась малявка, заметив меня.

— Мама пока ещё болеет, — напомнил ей. — Но уже скоро поправится. Ты ведь подождёшь?

— Дя, — ответила после паузы, прижимая к себе вислоухого плюшевого зайца.