Успеваю сходить в туалет и помыть руки, когда дверь резко отрывается, и заходит ОН. Тот голубоглазый.

Мужчина в серых джинсах, без футболки. На широкой груди татуировка, переходящая на крепкую шею. На запястье тоже тату. Он небрежно держит поднос одной рукой. Ставит его на столик. Окидывает меня тяжёлым взглядом с головы до ног.

От его глаз хочется спрятаться и утонуть в них одновременно. Они вроде бы холодные как лёд, но из самых глубин зрачков пробивается огонь. С большим трудом я сдерживаюсь и не пячусь назад, а просто смотрю на поднос. На нём сок и бутерброд с икрой. Ещё яблоко.

– Отравить меня хочешь? – усмехаюсь я.

Сама не знаю, почему не могу смолчать.

Мужчина делает шаг ко мне.

– Ты вообще когда-нибудь затыкаешься?

– А что, должна? Вы украли меня! Держите тут против моей воли! И я...

Его рука резко взлетает и смыкается на моём горле.

– Я. Просто. Принёс. Тебе. Поесть, – медленно произносит он, делая паузы между словами. – Заткнись, ладно? Моргни, если поняла.

Я утвердительно моргаю, и рука покидает моё горло. Мужчина отступает и садится на пол спиной к закрытой двери. Его взгляд перемещается на поднос, потом снова на меня. Видимо, он будет ждать, пока я не поем.

Подхожу к низкому столику, сажусь на его край. Выпиваю сразу полстакана сока. Организм немного оживает от яркого апельсинового вкуса. Съедаю бутерброд и берусь за яблоко.

Мужчина неотрывно наблюдает за мной, а я – за ним.

– Твоего отца посадили, – внезапно говорит он, и я давлюсь куском яблока, который только что откусила.

Закашливаюсь, яблоко падает на пол.

– Что?! – меня подбрасывает. – Что ты только что сказал?

– Прошлой ночью, – ровным тоном продолжает он. – Твоего отца забрали. Он в тюрьме.

– Но... – непроизвольно начинаю метаться по комнате. – Этого не должно было случиться... Он... У него всё под контролем было!

– Видимо, не всё...

Равнодушная ленца в голосе этого типа убивает меня!

– Я это к тому, что искать он тебя не сможет. Ты здесь надолго.

Бессильно оседаю на кровать. Мы сталкиваемся взглядами. Я источаю панику и злость, а он что-то совсем другое. Похожее на похоть.

– Я пытаюсь сейчас принять решение, – говорит он так, словно признаётся в каких-то потаённых мыслях, – что мне делать с тобой. Ведь по большому счёту ты мне не нужна.

– Тогда отпусти! – жалобно вырывается из меня.

– Нет. Этот вариант даже не рассматривается. Предложи то, чем ты можешь быть полезна.

Его взгляд сползает на мои ноги. Будто под платье заглядывает!

– Этого не будет!.. – шиплю я. – Я не стану... Я ни за что не буду...

Да я даже выговорить это не могу!

Мужчина приподнимает одну бровь.

– Отказываешься от перспективы спокойной жизни? Не хочешь свободно перемещаться по дому? Возможно, мы с тобой поладим, и мне не придётся думать, как заставить тебя молчать.

Теперь я выгибаю бровь.

– Говоришь так, словно жениться на мне предлагаешь!

– Не жениться, – он медленно встаёт. – Предлагаю выполнять те функции, для которых и была создана женщина.

– А если ты мне не нравишься?

– Это мы переживём.

И как бы я ни старалась показать своё скептическое отношение к этому разговору, ни чего не выходит... Потому что мужчина направляется ко мне. Его грубые ладони сжимают плечи. Он бросает меня спиной на кровать. Коленом раздвигает ноги и протискивается между ними. Ловко лишает свободы движения и... силы воли.

Я знала, что так и будет. Прекрасно понимала, что меня могут изнасиловать. Но мозг всё равно отказывается принимать эту реальность. Поэтому я кричу во всё горло и отбиваюсь.

– Шшш... – увесистая рука закрывает мне рот. – Давай не будем всё усложнять.