Хорошо, никакой дряни в крови, не обнаружили, даже алкоголь (что он не употребляет — вообще был не аргумент с такими зрачками). Хорошо, прав не лишили. Хорошо, отсидел лишь двое суток из положенных десяти (спасибо, Макс!). Хорошо всё, что хорошо заканчивается.

Но пока как-то так. В глазах жены (от определения «бывшая» у него сводило челюсть, поэтому он его не использовал даже мысленно) Дымов по-прежнему выглядел свиньёй, гадом, сволочью. Лгуном. И он не стал бы даже спорить.

Он точно зря не рассказал Альке всё о себе до свадьбы, а может, ещё раньше, когда они только встретились (или всё же познакомились?).

Наивно решил, что прошлое осталось позади и не стоит его ворошить, но оказалось, прошлое имеет привычку поджидать в самый неподходящий момент — и три счастливейших по его ощущениям, года брака закончились крахом.

Он всё испортил. Потерял самых дорогих ему людей.

Боль этой потери не пройдёт никогда, и Руслан уже не мог ничего изменить, но он мог не повторять своих ошибок.

5. 5

Даже той малой части правды, что выплыла наружу, хватило, чтобы разрушить их брак.

Вернее, подтолкнуть с горы, накренил их брак Руслан сам.

И обиделась Алька, конечно, не на инфу о его работе (она умная девочка), просто так сложилось — неудачно, несчастливо, глупо. Жестоко.

Он хотел как лучше: оградить её, защитить, но вышло как всегда.

Руслан понятия не имел, кто рассказал Альбине о его прошлом.

Кто из людей, которые сильно его не любили, не поленился, подключил связи — и раскопал.

Кто с улыбкой сообщил беременной девушке безжалостную «правду», как её муж заработал деньги на свою компанию.

(Хоть и не знал, что она беременная (никто, кроме Руслана не знал). Хоть и нарыл вовсе не то, что Руслан на самом деле скрывал и как на самом деле заработал).

Кто, не стесняясь, назвал Руслана наёмным убийцей и выложил на стол собранные доказательства, чтобы у его жены не осталось сомнений.

Кто знал, какой эффект это произведёт.

— И сколько людей ты уже убил? — задыхалась Алька от переполнявших её чувств.

— Я не убийца, Аль, — обречённо выдохнул Руслан.

Объяснять ей сейчас тонкости своей прежней работы было всё равно, что защищать диплом по квантовой физике. Жонглировать пустыми словами, что он не исполнитель, а из тех, кто работает над деталями операции. Не секретный агент, а шпион, провокатор, вербовщик, «соблазнитель». Да, он тот, кого этому учили: кадровый офицер. Тот, кого готовили. Тот, кто знает эту работу досконально.

«Но мы не космонавты, — говорил в таких случаях Самарский, — мы из центра управления полётами».

— Угу, ты скромно называешь это словом «операция». И сколько? — спросила Алька строго. — На твоём счету «операций»?

— Я не считал, — сглотнул Руслан.

— Врёшь! Каждый убийца знает, сколько на его счету жертв. Моя мама…

— Я знаю, Аля, знаю. Не надо, — умоляюще смотрел он: эти воспоминания приносили ей невыносимую боль.

Альбина была маленькой, когда её мать убили. Расстреляли из снайперской винтовки.

Руслан читал — она держала дочь за руку, когда это случилось. Про капли крови, что брызнули на девочку. Про то, что она больше года после этого не разговаривала. В сети было полно и фотографий, и подробностей.

Кто расправился с женой бизнесмена: конкуренты, любовница, отвергнутый поклонник, или маньяк-художник по прозвищу «Дориан Грей», что убивал женщин с портретов (Алькину маму назвали его пятой жертвой), осталось тайной — убийцу так и не нашли.

— А у тебя какой псевдоним? — хмыкнула Алька. — Робин Гуд? Зорро? Вильгельм Тель? Может, Данила Багров? И если ты не убийца, то кто? Палач? Благородный мститель?