Дебил! Оборвал себя Руслан. Ты сходишь с ума!

И дёрнулся, когда ему в затылок что-то упёрлось…

Твою мать! Он увернулся и подскочил на ноги почти мгновенно.

— Пах! — сказала Алька и дунула на палец, словно сдувая струйку дыма. — Вольно, солдат! Ну ты и телохранитель! Я легко могла прострелить тебе башку.

— Твою мать, — повторил он, едва ворочая языком в резко пересохшем рту. — Ты голая.

Голая, голая, голая… Глаза скользили по яблочкам девичьей груди, нежному пушку на коже предплечий, плоскому животу, выбритому начисто лобку. Всё, ему конец… выбритый лобок.

— А ты наблюдательный, — усмехнулась Алька и потянулась ленивой кошкой.

Давно Руслан не стоял истуканом перед обнажённой женщиной. Да никогда не стоял.

В мозгу сиреной выло: «Опасность! SOS!» В груди бухало молотом по наковальне. Коварный дьявол на левом плече хрипло шептал в ухо: «Тащи её в койку, чувак! Хватай и тащи!»

— Какого чёрта, Альбина? — мрачно и невозмутимо спросил Дымов.

— Я думала ты сообразительнее, — разочарованно хмыкнула она. — Повеселимся, солдат?

Он упёрся взглядом в её грудь, в восхитительно аккуратные розовые соски. В паху мучительно заныло. Всё, мне крышка…они такие… выпуклые? Упругие? Твёрдые?

«Никто не узнает, чувак! Вы одни, отцу с мачехой похуй, у них свои проблемы, — шептал всё тот же хриплый голос. — Она же сама пришла. Сама!»

Сама… Мне конец! Упрямо замотал башкой Руслан.

Потом схватился за рубашку, стянул её через голову, чтобы прикрыть девчонку, и замер, глядя на бешено бьющуюся венку на её шее, на красную, совсем свежую татуировку на ключице: струйка дыма, сердечко, буква «Р».

Твою мать! Всё было куда хуже, чем он думал.

Уходи отсюда, Дымов, просто уходи! — кричал он сам себе.

Но так и стоял, не в силах пошевелиться, а потом…