Вот мы и снова на автовокзале в Кызыле. Пять дней нам никак не удавалось выехать из города, нас не брал ни один транспорт. Мы уже стали шутить: «Придётся здесь устраиваться на работу и жить». Отпускные дни таяли, времени на прохождение Каа-Хема уже не хватало, и мы лихорадочно думали, куда бы податься, чтобы оставшееся время хоть как-то провести на реке. Вдруг обнаружили, что рейсовый автобус может нас взять с собой в Ак-Довурак, есть такой небольшой городок на «Золотом сибирском кольце». Оттуда мы можем добраться до реки Она, которая короче Каа-Хема, и у нас ещё хватало на неё дней. Это уже была не Тува, а Хакасия, тувинские противопожарные правила там не действовали. Половина нашей группы уже была на Оне, в том числе и я, все её хорошо помнили, можно было сплавиться по ней, не имея лоции, не очень рискуя. Это была хорошая твердая «четверка» с прекрасными сложными каскадами порогов и мощными шиверами. Для непросвещённых шивера – это относительно мелководный участок реки с беспорядочно расположенными в русле большими камнями и быстрым течением. В отличие от порога, который обычно характеризуется большим перепадом уровня воды, сильным течением и ярко выраженными сливами. Река Она «четверкой» считалась только потому, что была короткой. Будь она подлиннее, стала бы рекой пятой категории сложности.

Водитель рейсового автобуса сжалился над нами и, когда мы приехали в Ак-Довурак, увёз нас еще километра на два от поселка по шоссе в сторону, куда нам нужно было потом ехать. Мы очутились в тайге около какой-то небольшой речушки, вдоль которой проходила дорога к тому самому сто четвертому километру трассы Ак-Довурак—Абаза, где и начиналась пешая заброска на реку Она. Всё уже вроде бы складывалось удачно, но водители машин, которых мы останавливали с просьбой отвезти нас на место, наотрез отказывались нас брать. Оказывается, в эти дни на дорогах был организован какой-то проверочный рейд. Водителей, которые брали с собой левые грузы и людей сурово наказывали. Наконец, нам удалось загрузить в один грузовик всё снаряжение и двух человек из группы и благополучно их проводили. Оставшиеся решили ловить машины и уезжать по двое, чтобы было легче договориться с водителями. Мы выставили Лёшку Алексеенко на дорогу, а сами спрятались в кустах, решив, что его молодой и невинный вид вызовет жалость у водителей. Но на наше удивление все машины проносились мимо. Время шло, Алексеенко уныло стоял у дороги, а мы удивлялись, ведь обычно в Сибири любой водитель остановится и подвезёт. Наконец, кто-то сказал: «Да уберите вы Алексеенко, он всех распугал». Действительно, за пять дней на автовокзале в Кызыле мы все немного обтрепались, но Лёшка был неотразим! Лихо заломленная вылинявшая кепочка, потасканная «ковбойка», круглые смешные очки, но главное, лицо! Как он умудрялся будучи внутренне совершенно интеллигентным человеком, а по своей молодости, еще и стеснительным, приобретать вид бомжа, непонятно. Мы его на кого-то заменили, и тут же машины стали останавливаться, а мы вскоре добрались до места старта.

Через пять лет мы сплавлялись по реке с красивым названием Обихингоу. Дело было на Памире, шестая категория сложности. И вот в последний день сплава, когда ребята поднимали катамараны из каньона, откуда ни возьмись появился корреспондент местной газеты. В это время Коля Юдин уже поднялся наверх и помогал вытаскивать катамараны. Поговорить он всегда любил, а тут – корреспондент. И Коля начал «заливаться соловьём». Он долго рассказывал о том, откуда мы, почему здесь находимся, а потом перешел на личности: