Тот согласился без колебаний, тем более он был студентом, у него каникулы, отпуск брать не нужно. Ребята в команде его снарядили полностью – и байдарку дали, и снаряжение. Алла была счастлива. А мы, конечно, пошли на нарушение, ведь записывать в маршрутную книжку Лёшку официально было некогда. Утешало только то, что по технической подготовке он вполне соответствовал категории похода. Так он и поехал «зайцем» без оформленных документов.

Но как всегда и бывает, именно в Горной Шории мы напоролись на проверку. Маршрут проходил мимо зоны с заключёнными, а нам пришлось недалеко от этого места ночевать. К утру заявились проверяющие, стали смотреть маршрутные книжки, пересчитывать людей. Но школа у нас была большая, человек сорок. Все перемещались, путались под ногами, и проверяющие махнули рукой. Кроме Алексеенко было ещё несколько «нелегалов», но обошлось.

Поход прошёл «на ура», Лёшка не подвёл. Он сразу влился в наш коллектив, был балагуром, играл на гитаре, но кроме всего был исполнителен и хорошо управлял байдаркой, всё-таки сказалась слаломная подготовка команды Фрязино. И вообще, он был на своём месте. Хотя от Коли Юдина, начальника нашей школы, мне порядком сначала досталось. Пилил он меня долго, но потом обмяк. Особенно во время проверки, когда Лёшка, быстро сообразив в чём дело, просто куда-то исчез и не мозолил глаза, пока проверяющие не отбыли, поев нашего супчика и закусив водочкой.

Наконец, мы после окончания зачётного похода провожаем наших школьников на вокзале в Москву, а сами собираемся уже в поход пятой категории сложности на реку Кантегир. Алексеенко стоит около меня с какими-то благодарственными словами, а тут подходит Коля Юдин, расстроенный до нельзя. Оказывается, к нему в группу должны были из Москвы приехать ещё люди. Мы идём на Кантегир двумя группами. У меня свой руководитель, и наша группа вся тут, а к Коле кто-то не доехал. У него не хватало людей. Наша группа шла на Кантегир на байдарках, а у Коли были ЛАСы (надувные авиационные спасательные лодки) и ПСН (плот спасательный надувной), сейчас на него очень похож современный рафт. Нужно было видеть лицо Лёши Алексеенко, когда он услышал наш разговор. Он стоял с такой надеждой во взоре, трогательный до невозможности, что мы оба сразу повернулись к нему:

– Ты можешь?

– Что за вопрос, – и он сразу помчался сдавать билет в Москву.

Мы с Колей переглянулись – это Кантегир, пятая категория. Но на ПСНе, куда Лёшку определили, его легко можно было бы заменить кем-нибудь более опытным на сложных порогах. В нашей байдарочной группе такая замена в экипаже была бы опасной.

– Ну, пойдет по берегу, где сложно.

Как потом оказалось, Лёшка достойно прошел все пороги по воде, всё-таки фрязинская техника – это вам «не фунт изюма». Вот так «из грязи в князи» – сразу третья и пятая категории в копилку.

Обе наши группы, ехавшие на Кантегир, пешую часть собирались пройти вместе. После первой ночёвки сложили свои рюкзаки и двинулись в путь. Как сейчас помню, выходной вес моего рюкзака был тридцать три килограмма. Капитан Гена Тупиков в это время был влюблён в девушку Наташу из нашей группы, она была почти без опыта, и он решил помочь ей разгрузить рюкзак. Стал понемногу отбирать у нее кое-какие продукты и укладывать к себе. Я побоялась, что он, не заметив перегруза, просто надорвется, и тоже стала к себе в рюкзак откладывать побольше продуктов из нашей собственной раскладки, чтобы уравновесить груз. Это было, конечно, неправильно. У неё был свой капитан байдарки, он должен был заботиться об этом, но я на Гену не обижалась, любовь – великая вещь, а я рюкзак такого веса нести могла. Один только раз Коля Юдин поднял его как-то на переходе, глаза его округлились, и он тихо сказал: «Ты с ума сошла!». Однако, как показало будущее, любовь Гены и Наташи перешла в крепкую семейную жизнь. Они живут в соседнем от меня доме вот уже более сорока лет вместе. Только наш экипаж с Геной, конечно, после этого похода распался.