А что было дальше! После того, как на Руси стали насаждать православие, и страна была утоплена по уши в крови. Когда повсеместно сжигали старых идолов вместе с волхвами. А в школе нам преподают, что в 988 году, князь Владимир крестился сам, а затем уже крестил Русь. Только на самом деле никто добровольно креститься не хотел, а те, кто крестились, просто не понимали, что с ними делают, считая, что это один из ритуалов служения старым богам.

И почему же тогда, когда с язычеством было покончено, и мы стали братьями всему европейскому свету, то наши новые братья по вере, как и прежде, продолжали свои экспансии на восток. Всякий раз пытаясь нас если не уничтожить полностью, то стараясь как минимум поработить.

Я хоть и не был историком, но этот предмет меня всегда интересовал. Полюбил я её ещё в школе, и в последующем постоянно развивался в этом направлении. А с появлением интернета-это стало совсем просто. Если уметь отличать писанину заказной истории от подлинной.

Понял, что начинаю закипать от злости, никогда не терпел обид, когда меня называли человеком второго сорта. Пусть даже и не на прямую, а косвенно. Я решил остановиться и сделать небольшой привал, чтоб собрать свои разбежавшиеся мысли в одну кучу, и немного остыть.

И только я замер, как тут же сквозь пение птиц, до меня долетел отзвук чего-то нового. Чего раньше я не мог расслышать из-за бурного потока своих мыслей. Затаив дыхание, я весь превратился в слух. Точно, не показалось, звук напоминал отголосок плещущейся воды. Прибавив шагу, но соблюдая предельную осторожность, я двинулся дальше, тем более, что звук исходил именно спереди. И вскоре я вышел на берег небольшой речки, что перекрывала собой дальнейший путь.

Отыскав, оставленную мною дорогу, я убедился в том, что она тоже упирается в реку. Хотя рекой это было сложно назвать. Она была всего-то метров двадцати в ширину, и имела небольшое течение. Значит она не может быть и достаточно глубокой, и здесь на месте дороги, непременно должен быть брод. А как известно форсирование водных преград-это одна из задач инженерного обеспечения боя, а это как раз по моей части.

Скинув с себя всю одежду, я первым делом искупался, смыв с себя недельную грязь. После чего незамедлительно простирнул обмундирование, избавляясь от уже давно выступивших на нём соляных разводов. И только после этого переплыл на противоположный берег. Выйдя на ту сторону убедился, что мой ориентир в виде дороги, по-прежнему продолжает уходить дальше в глубь леса. И ещё немного поплавав, вернулся обратно. После кратковременного купания, по всему телу растеклась приятная слабость. И завалившись на траву я закрыл глаза, ощущая, как летний тёплый ветерок, приятно обдувает моё чистое тело. Не лишая себя в этом удовольствии, решил отдохнуть с пол часа, подождать, пока на солнышке подсохнет и моя форма, а уже после переправляться.

Мне пришлось сплавать туда-сюда три раза, прежде чем я перетащил все свои манатки на тот берег. Одевшись и уже было, собравшись идти дальше, я ощутил острое чувство голода. Пока жевал зачерствевший кусок хлеба, разбавив его репой, приметил небольшой луг, что был недалеко от самой кромки воды, и начисто свободный от леса. И решил заночевать именно здесь. Хоть время ещё было и рано для этого, но место было просто идеальное, где можно бы было проверить свой лук.

Взяв только колчан со стрелами, остальное оставил на берегу, я двинулся к импровизированному стрельбищу. Сперва замерил открытое пространство шагами, насчитал их около двух сотен. Сойдёт!

Костер я уже разводил в сумерках. Так увлекся стрельбой из лука, что сразу и не заметил, как вокруг меня начинает темнеть. Моя тренировка показала, что лук в умелых руках, может представлять довольно грозное оружие. Но ко мне это пока что никак не относилось. Со ста шагов в дерево я попал всего дважды, и то скорее всего случайно, но вот с пятидесяти, сумел пристреляться довольно таки хорошо. Это случилось только после того, когда я стал учитывать все поправки на ветер. И в пылу азарта увлекшись тем, что у меня начинает получаться, не сразу заметил, что чуть ли не надо мной, на свисающей здоровенной ветке, сидит глухарь, и с любопытством пялится на меня. Которое и стоило ему жизни.