Пациентка Градская, которую навязала Мономаху Анна Нелидова, явно ощущала себя не в своей тарелке, лежа в одиночестве в одноместной ВИП-палате. Когда он вошел, она смотрела телевизор, пульт от которого находился у нее в руке. При его появлении Градская отключила звук и напряглась: заведующий отделением не был ее лечащим врачом, и его приход, по ее мнению, не сулил ничего хорошего. Однако Мономах принес отличные новости.

– Добрый день, – поздоровался он, усаживаясь на стул рядом с койкой больной. – Завтра прооперируем вас.

– Правда? – обрадовалась Градская. – Вы будете оперировать?

Он кивнул.

– Ой, как хорошо! Говорят, вы лучший хирург этой больницы?

– Не врут, – усмехнулся Мономах, ложная скромность, на его взгляд, могла украсить только барышень, да и то не всегда. – Как ваше самочувствие… вообще?

– Ой, да все нормально, честно!

– У вас есть все препараты?

– Да, слава богу… С тех пор как я выписалась из онкологического института, мне стало значительно легче!

– Ну, так и должно быть, – пожал он плечами. – Я видел в вашей карте, что вам удалили молочную железу и провели химиотерапию.

– Да-да, а всего, говорят, надо как минимум три – для полной уверенности, что болезнь не вернется. Но знаете, доктор, я в больнице чувствовала себя очень плохо, и химиотерапия не помогала как будто бы…

– Так бывает в начале лечения, – не дослушав, объяснил Мономах. – Потом организм начинает принимать препараты – во всяком случае, при положительной динамике лечения.

– А я все-таки благодарна тому мальчику, который посоветовал мне перейти на амбулаторное лечение!

– Какому еще мальчику?

– Ну там, в больнице, мой лечащий врач… вернее, ординатор, наверное? Вот он и убедил меня, что лучше выписаться и продолжать лечение амбулаторно, и даже подсказал, где удобнее это сделать. И с тех пор мне стало намного лучше!

– А вам препарат, случайно, не меняли?

– Да нет, препарат тот же.

Ответить на это Мономаху было нечего. Странно, что работник больницы порекомендовал пациентке уйти. Обычно, если есть возможность проходить лечение в стационаре, больные довольны, ведь каждый день мотаться через весь город – не самое приятное испытание для нездорового, ослабленного человека! С другой стороны, этому есть вполне рациональное, хоть и циничное объяснение: если лечащий врач видит, что терапия не помогает, ему легче по-быстрому выпихнуть больную домой, нежели отчитываться о негативных результатах. Однако ординатор вряд ли мог самостоятельно принять такое решение: либо такова политика онкоцентра, либо его кто-то надоумил!

– Что ж, – сказал Мономах, – как мы видим, он оказался прав! Готовьтесь к завтрашнему дню, ложитесь спать пораньше, надо набраться сил! К вам скоро зайдет анестезиолог, чтобы поговорить об операции.

– Трагедия, огромная трагедия! – качая головой, говорила Тамара Георгиевна Абашидзе, заведующая отделением опухолей молочной железы, где работал покойный Константин Теплов. – Такой перспективный мальчик, такой знающий!

Абашидзе оказалась не такой, какой Лера ее представляла: гораздо моложе, где-то под сорок, с красивой стрижкой на угольно-черных волосах и большими восточными глазами, навевающими воспоминания о сказках «Тысячи и одной ночи». Небольшого роста, довольно стройная женщина, которой очень шел белоснежный медицинский халат, производила исключительно положительное впечатление – пациентки наверняка доверяют такому врачу.

– Вы считали Теплова перспективным? – уточнила Лера.

– Одним из лучших, – подтвердила заведующая. – Медицинская династия дает о себе знать!

– Вы знакомы с его семьей?