– А сейчас время такое, – Вячеслав Станиславович пристально посмотрел на Степана Александровича, – что сразу и не поймешь, кто хочет, чего хочет и, главное, от кого хочет. А потом раз, и приговор!

– Да что ж вы всё нагнетаете! – Степан Александрович отпрянул от Вячеслава Станиславовича и вжался в спинку кресла. – И так уже никакого настроения нет, хоть обратно на курорт эмигрируй!

– Не нагнетаю я, факты констатирую.

– И что же нам делать?

– В таких случаях, дорогой Степан Александрович, – Вячеслав Станиславович закинул ногу на ногу, – правильнее всего вообще ничего не делать.

– Так это умеем!

– Вот и не нужно пока ничего менять.

У Вячеслава Станиславовича зазвонил мобильный.

– Слушаю! Хорошо, сейчас зайду. – Он отключил телефон и взглянул на Степана Александровича. – Прохор Петрович вызывает, какие-то иностранцы у него.

– Тоже от нее сбежал? – Степан Александрович кивнул на экран.

– И заметьте, под благовидным предлогом! – Вячеслав Станиславович поднялся с дивана.

– Действительно, незаурядный человек! – сказал Степан Александрович. – Удачи в переговорах!

– Не прощаюсь. – Вячеслав Станиславович махнул рукой и вышел из зала.

Оказавшись в коридоре, Вячеслав Станиславович широко зашагал по бежевому ламинату, несколько раз повернул и через две минуты открыл дверь приемной Прохора Петровича.

– Добрый день! – поздоровался с Анечкой и взглянул на дверь кабинета: – Начали уже?

– Только что. Заходите.

Вячеслав Станиславович мельком взглянул на себя в зеркало, поправил галстук, постучал в массивную дверь:

– Разрешите, Прохор Петрович? – заглянул в кабинет.

– Проходите, проходите, – разрешил Прохор Петрович.

Вячеслав Станиславович приблизился к столу, за которым кроме самого Прохора Петровича сидел еще один мужчина. По его лицу сразу было видно, что он иностранец.

– Деррик. – Иностранец представился и пожал руку Вячеславу Станиславовичу.

– Не удивляйтесь, – Прохор Петрович посмотрел на Вячеслава Станиславовича, – мистер Деррик давно ведет у нас бизнес. Переводчик нам не пригодится.

Мистер Деррик оказался главой крупной компании, которая занималась родственными для корпорации Прохора Петровича темами. Полгода назад Прохор Петрович познакомился с ним во время одной из своих зарубежных командировок, а теперь Деррик приехал поучаствовать в конференции, на которой солировала Елена Аристарховна.

Когда Вячеслав Станиславович вошел, беседа крутилась вокруг нейтральной темы искусства. Деррик действительно свободно говорил на иностранном для себя языке, иногда только его обороты казались непривычными.

– Раз вы увлекаетесь живописью, – говорил Прохор Петрович, – советую вам посетить нашу картинную галерею. Там подлинные шедевры!

– Я уже был, но пойду и еще, – отвечал иностранец, – даже мимо деловой программы не откажу себе в этой радости: работы ваших мастеров есть и в моей коллекции. Мои картины не такие знаменитые, но кисть одна.

– А вы какое направление собираете? – спросил для поддержания разговора Вячеслав Станиславович, ничего не смыслящий в живописи.

– Я подбираю разные стили. Главное, чтобы живопись была настоящей…

– Понимаю, – элегантно улыбнулся Вячеслав Станиславович, – подделки никому не нужны.

– Наверное, не понимаете, – поправил мистер Деррик Вячеслава Станиславовича, – я не про подделки. Я говорю про настоящее искусство.

– А-а… – удивился Вячеслав Станиславович. – А как же вы различаете, какая картина настоящая, а какая не очень? По стоимости?

– Деньги? – усмехнулся мистер Деррик. – Нет! Цена здесь не важна. Я же сам ее формирую.

– Вот это любопытно, – вступил в разговор Прохор Петрович, – вы управляете ценами на картины художников? А как же рынок?