Выстрел в голову, и я снова стала все чувствовать. Кто проводил операцию, ждали моего возвращения. Я знала, что они ждут от меня полного безразличия, и на этот раз создать маску полного отсутствия эмоций было сложнее. Тело словно опалили кислотой, кожу невыносимо жгло. На руках появились багровые пятна.

– Что чувствуешь?

Сьюзен Фергусон освободила мой рот и склонила свою голову ко мне. Ее глаза – хищники искали во мне слабость.

– Спокойствие, – я выдохнула.

Я отклеила пластырь и посмотрела на место, куда вводили лекарство. Вокруг все было красным и припухлым. Из-за жжения я не могла спокойно смотреть телевизор, как мне указали. В процедурной были камеры, и я не могла показывать свой дискомфорт. За мной следили.

Я подошла к автомату со снеками и нажала на кнопку с шоколадкой. Маленький батончик упал, а я уставилась на свое отражение в стекле. Я раньше не была такой бесчувственной.

Когда вакцину изобрели мне было десять лет. Люди, которые хотели избавиться от боли, стояли в очереди, чтобы им вкололи спасительное лекарство. И сейчас я поняла бы почему. Куча заболеваний, при которых было даже не пошевелиться, разбитое сердце, даже мозоль – все это приносило боль. Но я никогда не хотела ее делать.

Когда вакцинацию обязали, я попала к врачу, который никому не делал ее. Он категорически был против подавления чувств. Он просто ставил штамп и звал следующего. Но вскоре симптомы проявили себя, и меня забрали. Я влюбилась.

Я отогнала воспоминания и достала шоколадку. По телевизору снова показывали про вакцину и диагностику.

– Зачем вы отклеили пластырь?

Лорейн подошла ко мне и посмотрела на руку.

– Хотела убедиться, что не пошло нагноение, – я откусила кусок шоколадки.

Медсестра уставилась на меня и достала из ящика еще одну повязку.

– На этот раз не снимайте ее без доктора.

– Я сама доктор.

Я подняла взгляд и улыбнулась, не затронув при этом щеки. Дружелюбный взгляд. Я доела шоколадку и обертку выкинула в урну, что стояла рядом с диваном.

– Я хотела бы вернуться домой.

– Доктор Фергусон хочет понаблюдать за вами.

Я встала и подошла к трубке, что висела на стене. Набрав номер главврача, я услышала знакомый голос.

– Ария?

– Не отпустите меня домой?

– Лорейн должна была предупредить, что ты находишься под наблюдением, чтобы не пошло воспаление тканей.

– Я сама врач, доктор Фергусон, я могу сама последить за тем, как проходит заживление.

Главврач помолчала, а затем согласилась отпустить меня. Я сдержала в себе радость и пошла к металлическому шкафчику, где оставила свои вещи. Оказавшись в своей одежде, я стала чувствовать себя уверенней.

– Как доберетесь – отметьтесь.

Я кивнула и с безразличным лицом пошла в кабинет, чтобы забрать куртку. Когда я открыла дверь, я обнаружила, что внутри царил бардак. Я сделала вдох и прошла через груду папок, что валялись на полу, взяла свою куртку и вышла оттуда так, словно там ничего не поменялось с последнего раза. Бежевые коридоры давили, место, куда вкололи вакцину, жгло, а глаза хотели бы пролить слезы. Я держалась из последних сил. Я не могла взять обезболивающего, дома его не было. Это минус нового времени – лекарства не купить, все лечит больница под строгим контролем государства.

Я вышла на улицу и увеличила темп, чтобы успеть к троллейбусу. Я подошла вовремя. Внутри снова было душно, но я радовалась, что осталась жива и меня не ликвидировали, как и Марию. Она, наверное, сильно испугалась.

Я смотрела в окно, где серость и бежевый цвет переплетались друг с другом. На небе скапливались тучи, в которых шумел гром.

– И снова здравствуйте.