– Аменда, пастор из Курляндии, -сразу представился молодой человек.

Несколько секунд Людвиг припоминал. Аменда помог.

– Я заменял один раз скрипача в квартете Шуппанцига. Помните?

Что-то припомнилось Людвигу.

– Да, вероятно, -смог сказать он.

– Мы еще встречались у Кинских, -напомнил Карл Аменда и добавил:-Немного учил младших Моцартов фортепиано.

Вот теперь Людвиг окончательно вспомнил Молодой человек стоял между Зюсмайером и Констанцей в день благотворительного концерта. Тогда он лишь мельком про себя заметил,

что юноша очень похож на него самого.

– Я не так давно из Берлина, там тоже настроения невеселые, -заметил Аменда.

– Этому Бонапарту просто везет, что он не застал Фридриха Великого. Но если дойдут до Берлина, то схватки не избежать. Все побегут.

По дороге домой Аменда спросил Людвига:

– А куда бежать всем этим Кинским, Лобковицам, Францам?

Людвиг никак не ожидал от нового знакомого таких слов. Ты смотри-тихоня пастор!

Словно в доказательство своих слов Аменда вынул из бокового кармана несколько листков. Стихи, переписанные от руки, торопливый, но аккуратный почерк.

«Ты за кого идешь на бой,

Немецкий добрый мой народ!

Бросаешь землю, дом родной,

Хозяйку и сирот?

За князя, за дворянский род

Да за поповский сброд».

– Бюргер, -тихо произнес Аменда.

– И это носит в кармане пастор?

– Я прежде всего патриот своей отчизны. Увидишь, еще год-два и все эти Зичи, Шварценберги побегут быстрее пули.

– А я лишусь работы, -попробовал пошутить Людвиг, а сам понимал, что молодой пастор сказал

то, что думал и он, Людвиг.

Как-то хорошо и спокойно на душе от разговора с этим умным молодым человеком.

– Пошли ко мне. Восемь утра самое время для утреннего кофе.

Аменда согласился. Придя домой, Людвиг предложил:

– Садись, сейчас приготовлю кофе и что-нибудь разогрею.

– Я посмотрю ноты, можно?

– Смотри, что хочешь.

В кухне Людвиг гремел тарелками и молол кофе.

– У тебя нет слуг?

– Я съехал от Лихновского, пробовал найти нескольких, но они все от меня сбегают. Что не так?

Аменда улыбнулся. По квартире распространился приятный запах кофе. Еще чем-то запахло.

Запах пренеприятный. Может, лучше отказаться от обеда?

– Я всегда мелю шестьдесят зерен. Медленно, но вкус крепкий, отменный. Я этим горжусь.

Что читаешь?

Людвиг зашел в комнату с двумя полными чашками.

– Тут столько всего! Не знаю с чего начать.

– Посмотри вот это… Важно, что скажешь.

Людвиг протянул несколько листков.

– Это первая часть. Соната. На этот раз я решил пойти другим путем. Чувствую, что именно это мне сейчас и нужно.

– Можно? -спросил Аменда и сел за фортепиано.-Восьмая соната.

Уже после пяти минут мелодии Аменда согласился с Людвигом: это совсем другая музыка, необычная. Таких звуков не услышишь в залах Лихновских или Тунов. Необычно,

ново, дерзко.

– Как? Волнует?

– Совсем новая музыка. Такого я не ожидал.

– Вот еще…

Людвиг перерыл кипу бумаг, извлек десяток больших листков. Аменда одел очки. Долго читал.

– Квартет.

– Да. Шесть. Это первый. Сейчас они в работе. Вот…

Людвиг взвесил на руке кипу бумаг.

– Полсотни вещиц, а среди них-десяток нормальных Вариации на Моцарта, Вальдштейна.

Сальери, Диттерсдорфа и прочих. Звуков много, а нормального мало.

– Эта соната действительно что-то новое. Ничего подобного не слышал!

– Вот этим путем и думаю идти дальше.

– Тяжко придется. Время сейчас тревожное.

– Есть еще Немецкие танцы для оркестра, квинтет для фортепиано, гобоя, кларнета, фагота и

валторны, еще соната для фортепиано и валторны и сейчас фортепианный концерт, второй. Но

эта соната и квартет-это действительно другое, совсем другое.

– Это дуэт?

– Так, мелочь из раннего, -Людвиг улыбнулся.-«Мельничиха» Паэзиэлло. Старье. Еще вариации на русскую тему Враницкого. Что поделать, надо приспосабливаться.