И, кажется, словно ничего не изменилось. Будто все осталось прежним. И этот дождь, и эта улица, даже шёпот холодного ветра. Но это не так. Если бы она была здесь, то наверняка, ничего бы не узнала. Ни эту улицу, ни этот дождь, ни даже своих детей.

Наша остановка. Нехотя поднимаемся с тёплых сидений и выскакиваем из транспорта. Опаздываем. Идём широкими шагами по тротуару, огибая лужи и медленных пешеходов. Нам в лицо летят мелкие капельки, которые больше похожи на морскую кисею. Изморось. Влажность висит в воздухе, особенно ярко её можно почувствовать на стенках носоглотки при вдохе. Странное ощущение. Всегда представляю, будто вдыхаю кусочек облака.

Вы можете взглянуть на эту картину со стороны птичьего полёта. Посмотрите на эту серость! Среди хмурого холодного цвета можно заметить яркие пятна. Это дети. Дети, которые идут в школу. И мы тоже есть там. Я – в ярко-бирюзовом непромокаемом плаще, Томас – в прозрачном. Такой отстой. Он – тоже серое пятно.

«Ты самый скучный брат на свете» – думаю в тысячный раз.

Старая школа. Вялые рукопожатия с нашими друзьями, познакомлю вас с ними немного позже. Уроки. Тетрадь. Конспекты. Ручка почти закончилась, надо купить новую. Стопки новых книг и миллионы букв. Время пролетело незаметно. Мимо мелькают люди и часы. Устали. Едем домой.

Мы дома. Пыль на полках. Горшок с засохшим фикусом. Бедняга, я снова забыл его полить. Стаскиваю с плеч портфель и бросаю прямо в прихожей. Взгляд блуждает по стенам цвета лаванды и упирается в фоторамку. На большом металлическое блюде лежит нечто, похожее на плоский тёмный хлеб. На самом деле, это кекс. Неожиданно для самого себя, я улыбнулся.

И вдруг на несколько секунд я вновь оказался там, почувствовал запах выпечки и услышал, как старый плеер жуёт кассету.

ГЛАВА № 2

Джонатан Гетте

Я проснулся около полудня, лёжа на спине. Ещё несколько минут провёл в полудрёме, пока мне на лицо не прыгнул солнечный зайчик. Противный. Недовольно приоткрываю глаза. Кровать Тома стоит напротив моей. Она пуста. Солнце заглядывает в комнату через открытое окно, яркие оранжевые пятна дрожат на обоях. Южный ветер принёс с улицы запах полыни. Он горчит на губах. Сегодня последний день июля. Воскресенье. Мне 7 лет.

Решил лежать до последнего. Если я не показываюсь на кухне раньше часу дня, мама сама приходит, чтобы разбудить. Такая возможность бывает только когда у миссис Гетте выходной, сегодня как раз такой день. В остальное время за нами присматривала бабушка Долли. Мама работала воспитателем в частном детском саду. Она несколько раз пробовала брать нас с собой, но это всегда заканчивалось истерикой. Быть среди кучки чужих детей мне и Томасу категорически не хотелось.

Итак, мой план не сработал. Мама не пришла. Я ещё не потерял надежду и продолжаю упорно лежать. С первого этажа слышится какой-то шум. Напряжённо вслушиваюсь в звуки. Люблю подслушивать. Это мама возмущается, её рассерженный голос я узнаю где угодно. Судя по всему, она пыталась сделать просто немыслимое – накормить Тома нормальной едой. Даже находясь в спальне, я прекрасно слышал что происходит, каждое её слово. Хоть для этого мне и приходилось изо всех сил напрягать слух.

– Ешь суп. Ты съел всего 2 ложки.

– Но я не хочу суп, я хочу кашу.

– Ты же никогда не ешь кашу. Я сейчас приготовлю, а ты не будешь её есть. – Недоверчиво произносит она.

– Нет, буду! – Все мы прекрасно понимаем, что не будет. Это только короткая отсрочка от завтрака. Если подумать, уже слишком поздно для первого приёма пищи. Днём Том ел мало, или вообще не ел. А ночью мы совершали набеги на буфет, где хранились сладости, и съедали буквально всё.