– Я хочу, чтобы ты сам этого хотел! Не могу понять, почему эта ситуация тебя не задевает.

– А я не могу понять, почему тебя она задевает настолько сильно.

Глядя на свой неоконченный ужин, я прикусываю язык. У меня нет сил на очередную ссору.

– У меня был длинный день, – произношу я вслух. Числа моей матери. – Уиллу придется пару дней пропустить, и меня это огорчает.

В некоторых вещах мужчины весьма ограниченны. Роберт, может быть, и поднимет этот вопрос в школе, но я же его знаю – он примет любые их объяснения за чистую монету, и все будет сведено к дежурному «мальчишки есть мальчишки», рассосется и забудется. Уиллу пять. Когда тебе пять, случиться может всякое.

– Не делай меня виноватым, – подхватив свое пиво, тихо произносит Роберт уже на пути к себе в берлогу. – Я стараюсь изо всех сил.

На столе напротив меня остается его грязная тарелка, а сковорода все еще стоит на плите. Что, правда? Я впадаю в задумчивость. Ты и правда стараешься?

Ненавижу неопрятные кухни. Так было всегда. Еще один отголосок прошлого с ней.

Скрипя зубами, я принимаюсь наводить порядок.

И снова ночь, и снова я не сплю.

Мой пристальный взгляд прикован к чулану под лестницей. Это не черная дыра. Она меня не засосет. Темно, правда. Но это всего лишь чулан. Мои икры онемели от вынужденной скрюченной позы. Генри Гувер стоит на своем месте, по одной стене с клюшками для гольфа. Просто чулан. Закрыв дверцу, я распрямляю ноги, и ток застоявшейся крови тут же наполняет затекшие конечности покалыванием. На этот раз я приняла две пилюли «Найт-Найта», но вот, пожалуйста, я все еще здесь. Сна ни в одном глазу.

Я отправляюсь обратно в кухню, чтобы ополоснуть свою кружку. Задняя дверь заперта. Я знаю это, потому что уже проверила ее, когда спустилась вниз около десяти минут второго. Новый уклад жизни – новые тревоги. Отставив в сторону кружку, я перевожу взгляд на белую защитную панель за раковиной – стильную и очень дорогую. В нашей семье у нее двойное назначение – обычно Роберт записывает на ней все напоминалки на грядущий день. Стоматологи. Врачи. Трудовые будни. В самом низу я замечаю надпись «Пригот. к вечер. по пвд д. р. Эммы». М-мм. Я стираю эту строчку. Все прочие напоминания стираются вместе с этим, и вот я уже стою, уставившись на белоснежную пустоту. Это зрелище успокаивает меня. Я просто истерзана. Все идет не так, как надо. Спустя некоторое время я делаю глубокий вдох. Лучше будет вернуться в кровать и снова попытаться уснуть. Я. Должна. Стараться. Лучше.

Ступая по полному теней темному коридору второго этажа, я словно слышу далекое эхо. Быть может, то откликаются призраки меня самой, бредущие в противоположном направлении? Я – вчерашняя и я – завтрашняя? Вчера на ступенях, ведущих в тот дом, застал меня Некто… иль то был Никто?[7] Я дрожу. Я так устала.

Внезапно я ощущаю острую потребность еще разок заглянуть к Уиллу. На самом деле в этом нет необходимости. Уилл в порядке. Тем не менее, замешкавшись у его двери, я бросаю взгляд на часы: 2.21 ночи. Я должна зайти к нему в комнату. Должна. Это навязчивая идея. С тех пор, как я спустилась вниз, ничего не могло случиться, но мне необходимо быть в его комнате. Я сдаюсь и проникаю внутрь. Не знаю, что я хочу там увидеть. Он спит точно так же, как спал раньше. Склонившись над его кроватью, я любуюсь сыном. Как быстро он растет!

Наконец я добираюсь до собственной постели и укладываю голову на свою холодную подушку. Мне хочется плакать. Я так хочу спать!

– С тобой все хорошо? – повернувшись вполоборота, спрашивает Роберт.

– Я ходила в туалет, – отвечаю я.