– Так держать! – проревел Дагна, бросаясь к следующему панцирнику. – Окс двергур! Двергур хадад!

Оставшиеся трое орков, видя скорую расправу над своими товарищами, отвернулись от двоих тяжело дышащих молодых воинов – те все равно ничего не могли поделать с их броней – и с глухим, полным ненависти рыком, навалились на дварфа, обрушивая на него целый град ударов.

– Олаф, Роб! Лестница! – сдавленно крикнул Дагна, несмотря на всю свою мощь, с трудом сдерживая натиск сразу трёх тяжеловооруженных противников. – Не дайте новым тварям забраться на стену!

 Щит дварфа звенел как гонг, отражая удары орочьих топоров и кистеней. Дагна никак не мог улучить момент, чтобы провести контратаку, и егеря не имели возможности его поддержать – орки низко опустили головы, стремясь защититься от их метких стрел, наученные горьким опытом павшего собрата.

– Олаф, смотри! – крикнул рябой, указывая на дымящуюся груду поверженных воинов у одного из зубцов чуть в стороне от торчащих крюков штурмовой лестницы. – Помоги! Здесь котёл! Смола еще не остыла!

Здоровяк, подскочив к Робу, принялся, по его примеру, стягивать трупы в сторону.

– Навали-и-ись! – неистово заорал бортник и, вдвоем с Олафом, треща суставами и краснея от натуги, они с огромным трудом, но все же сумели опрокинуть котел за стену, вываливая, исходящее паром варево на головы врагам.

– Огня! – завопил Роб, бешено озираясь по сторонам. – Где огонь, бесова мать?!

Аэсон, видя метания рябого, резко свистнул, привлекая к себе внимание людей, спешно разбирающих внизу завал из порубленных тел, преграждающих дорогу на стену.

– Факел! – требовательно крикнул он. – Быстрее!

Один из солдат торопливо кивнул и куда-то побежал.

Тем временем о зубцы застучали абордажные крюки, скребя острыми лапами о камень.

– Проклятье… – прорычал егерь, озираясь по сторонам. – Командир!

– Не отвлекай его, Аэсон! – рявкнул Фред. – Латники не залезут по канатам, а с остальными мы справимся!

Внезапно один из орков захрипел и начал заваливаться в сторону, столкнувшись с другим панцирником и увлекая его за собой. Дагна воспользовался этим мгновенно, из-под щита рубанув по ногам уже занесшего над головой кистень бронзовокожего. Брызнули осколки набедренника вперемешку с кровью, и панцирник с рёвом рухнул на одно колено.

– Перекалили, бракоделы! – зло прорычал дварф, с размаху снося орку голову, вогнав лезвие топора точно между шлемом и нагрудником, а затем обернулся к Аэсону. – Что там?

Егерь мрачно указал на раскачивающиеся и со скрежетом царапающие зубцы абордажные якоря.

Дагна вздохнул и грязно выругался. Их было слишком много, быстро скинуть все не выйдет даже у него.

Между тем, из-за спин упавших панцирников появилась та пара воинов, ради которых дварф так сюда торопился.

– Слышь, братишка, это ж тот самый дварф! – воскликнул тот, что повыше и постройнее, выдергивая длинный меч из-под назатыльника орка.

– Под ноги смотри, – хмуро проворчал второй, пониже и пошире в плечах, щитом отбивая отчаянный взмах пытающегося подняться панцирника. Точным движением вонзив клинок в смотровую щель, воин мощным пинком столкнул труп орка во внутренний двор.

На штурмовой лестнице, рядом с которой Олаф и Роб, вытащив из разрубленного акетона одного из павших солдат целый пук войлока, теперь пытались высечь огонь, показался дымящийся, покрытый смолой и ожогами орк с перекошенным от злобы лицом.

– О, опять нормальные полезли, а не эти железнозадые! – весело крикнул высокий и в два движения оказался рядом. Прежде чем кто-то еще сумел отреагировать, в длинном выпаде пронзил тому горло. Бронзовокожий всхрапнул и упал вниз.