Крутое пике, потом подъем, направо, наклонить набок… Сердце стучало, как заводное. Один раз я чуть было не зацепилась правым бортом, вырулила в последний момент. Подбодренная своим успехом, сделала еще несколько «восьмерок», виляя между астероидов на максимальной скорости, и только потом вышла из скопления и замедлила катер.

Я ликовала. Я победила! Я доказала!

Тайлер молчал, задумчиво смотрел в черный простор космоса и барабанил пальцами по колену.

– Прикажете еще, капитан? – весело поинтересовалась я.

– Достаточно, – сухо ответил Тайлер.

Моего ликования он не разделял, но я решила, что ему просто обидно, что его первый пилот не способен на то, что сейчас проделала какая-то землянка.

***

На выходе из грузового отсека нас встретил почти весь экипаж. Мне даже поаплодировали. Пилот Бонс выглядел особенно впечатленным.

Я была крайне довольна собой: показала этим лондорцам, чего стоят земляне.

Мою радость сбил капитан. Я как раз принимала поздравления «с веселой прогулкой», когда его рука вдруг сжала мою чуть выше локтя, крепко, даже больно.

– В мой кабинет. Сейчас, – прошипел он мне на ухо, при этом сам продолжая улыбаться команде.

Я растерялась. Что ему нужно? Будет отчитывать за то, что я оказалась лучшим пилотом, какого он когда-либо видел?

Но приказ есть приказ.

***

Отец как-то сказал, что хороший командир никогда не станет отчитывать подчиненного при свидетелях. Что ж, по этому принципу Александр Тайлер был хорошим командиром.

– Что это было? – прошипел он, стоило нам остаться наедине.

Я пожала плечами.

– Отличный полет.

– Это вы называете отличным полетом? – голос капитана стал опасно ласковым и тихим. – Вам сколько лет?

Я растерялась. Он же читал мое досье, к чему этот вопрос?

– Двадцать пять…

– А я подумал, двенадцать!

– Что?.. – Я даже отступила от него, уже ничего не понимая.

– Я что, похож на идиота? Или считаете себя великой актрисой, и я не заметил, как вы ни капли не были уверены, что справитесь?

Значит, все-таки догадался…

– Дайте угадаю, – не унимался Тайлер, – вы решили, что вы, великая землянка, докажете этим бездарным лондорцам, что такое истинное мастерство? Утрете нос – кому? Мне? Мэту? А если погибните, то с высоко поднятой головой? Так?!

Черт, у меня что, на лбу это было написано?

– Но я справилась, – возразила, все еще не понимая, что ему от меня надо.

– А если бы нет? – Он уперся в меня тяжелым взглядом. – А если бы на катере были не только мы, а весь экипаж? Или если бы это был не катер вовсе, а «Прометей»? Вы бы так же рискнули жизнями команды, будучи неуверенной в своих силах? – Я молчала. – Когда на хвосте висят преследователи, рискнуть и погибнуть в случае провала лучше, чем сдаться. В такой ситуации ваш поступок был бы оправдан. Но вы решили рискнуть жизнью просто из собственной гордыни.

– Зачем же вы тогда полетели со мной? – мой голос прозвучал придушенно.

– А что мне было делать? Спровоцировать, а потом остаться в тепле и безопасности, пока глупая девчонка рискует жизнью?

– Я не глупая девчонка! – вскинулась я. Меня еще никто так не оскорблял.

– Да, вы просто камикадзе. Камикадзе не делятся по половому признаку!.. – Тайлер резко сбавил обороты, осадив сам себя, и продолжил уже спокойнее, но ужасающе серьезно: – Я не потерплю, если вы будете тешить свою гордыню на моем корабле. Мне плевать, с какой вы планеты, но за штурвал я вас пущу только тогда, когда буду полностью уверен, что вы не станете рисковать моей командой только затем, чтобы покрасоваться.

Я молчала. Что я могла сказать? Хотелось разреветься. Не помню, когда в последний раз меня так отчитывали. Забиться в угол и разреветься. Но я не умела плакать. Когда погиб Ник, плакала в последний раз, потом родители даже показывали меня психологам, но плакать я так заново и не научилась.