Леди перешла на рысь и направилась в павильон, где у арочного входа ее поджидал пожилой конюх в черной форменной одежде.

Руна слезла с лошади. Ноги в шелковых туфлях едва не подкосились, когда коснулись каменного пола. Все тело болело, напоминая о том, какой нелегкой была поездка.

– Гражданка Уинтерс, вы сегодня припозднились.

Руна вздрогнула от звуков знакомого голоса. Этому старому патриоту она предпочитала молодых конюхов – они относились к ней с благоговением не только из-за богатства и связей, но и в том числе из-за поступка, сделавшего ее героиней революции.

Однако Карсон Мерсер их отношения не разделял и относился к Руне без уважения. Подозревал ли он ее или просто был мерзким стариком?

– Спектакль уже близится к середине.

Осуждающий тон подхлестнул Руну сыграть свою роль сполна. Она откинула капюшон плаща из тонкой шерсти, тряхнула волосами, и они легли золотистой волной с вкраплениями рыжего.

– Не люблю первый акт оперы, мистер Мерсер. Он меня утомляет. Ведь всего-то и нужно знать, чем все закончится. Кому интересно остальное?

– Действительно. – Карсон оглядел ее с прищуром. – И зачем вообще ходить в оперу?

Он развернулся и повел лошадь к стойлу.

Его резкость задела Руну, и она крикнула ему в спину:

– Ради сплетен, конечно!

Когда мужчина скрылся из виду, Руна постучала кончиками пальцев по кармашку на платье, где лежал пузырек с кровью. Немного успокоившись, выкинула из головы разговор с вредным конюхом и направилась к входу в оперный театр. Все встреченные охотники на ведьм и стражи Кровавой гвардии живо и с нескрываемым злорадством обсуждали последнее задержание. Надо только навострить уши и задавать правильные вопросы. Тогда к тому моменту, как закончится антракт и опустится занавес, она будет знать все, что ей нужно.

Руна прошла мимо нескольких детей-попрошаек. По меткам на их лбах было ясно, что они из Кающихся – потомки сторонников ведьм. Кто-то из их семьи не сообщил о ведьме или спрятал ее от охотников.

Вместо того чтобы казнить детей или бросить в темницу, Добрый командир повелел вырезать на их лбах знак Кающегося, чтобы все окружающие знали, что совершили их предки. Это стало предупреждением для тех, кто вздумает помогать ведьмам.

Руки так и чесались порыться в кошельке и выронить, будто случайно, несколько монет, но оказывать помощь Кающимся было противозаконно. Карсон мог увидеть ее. Потому она только мило улыбнулась детям.

Конюх оказался прав – половина представления была позади. Руна стояла перед пустой роскошной лестницей в два марша, расходящихся и соединяющихся вновь. Какофония голосов из фойе наверху была знаком того, что начался антракт.

Она положила руку на холодный мрамор перил, тряхнула головой, чтобы выкинуть мысли о голодных детях, и зашагала наверх. Поднимаясь, Руна чувствовала на себе взгляды мужчин, задержавшиеся до самой встречи с подругой Верити, а некоторые и до середины их разговора.

«Тебе не кажется, что пора уже выбрать кого-то одного?»

Она имела в виду поклонника. Одного из тех молодых мужчин, которые выстраивались в очередь, чтобы получить танцевальную ленту Руны на балу, приглашали ее на романтические ужины и долгие прогулки в карете. Привлекала их вовсе не Руна. Разумеется, некоторых интересовала маска, которую она демонстрировала миру, однако большинство тянулось к состоянию, оставленному в наследство бабушкой: внушительная сумма и судоходный бизнес. Все это было «подарено» Руне Новой республикой за ее героический поступок.

Нужных людей вокруг себя она собирала больше года. Все были из семей с хорошими связями, имели доступ к тайнам, столь ей необходимым. Эти тайны часто открывались в темных уголках и спальнях.