Я качаю головой и тоскливо смотрю в небо. Он не понимает «нет». Думает, у всего есть кнопка, нажав на которую, получаешь желаемое.

– Я договорюсь с Захаровым, не волнуйся.

Он назвал моего бывшего по фамилии.

– Алекс… – тоже шепотом отвечаю я. Колючая сухая трава касается щиколоток и пальцев ног. Босоножки не годятся для прогулок в поле. Пахнет чабрецом и полынью. Горько и надоедливо. Разбитые мечты пахнут так же, вы знаете? – Он все равно накажет меня, даже если разрешит. Обязательно накажет.

– Он должен огромные деньги моей семье. Договорюсь.

Алекс подается вперед и неожиданно накрывает мои губы своими. Пальцы ныряют в волосы на затылке – в поцелуе он ведет так же смело, как в танце, но я опускаю голову к плечу. Такое ощущение, что я выпила тот ликер. Голова идет кругом, как у пьяной. Пять или почти шесть лет ко мне не прикасался мужчина. А молодой, сильный мужик – вообще в первый раз. Я до обморока слабею от страха и желания – не секса, а желания еще раз ощутить это.

– Ника… Ну, что ты творишь… – разочарованный голос Алекса рвет в клочья, столько в нем эмоций.

Он нависает над моим плечом. Платье у меня свободное, я слишком поздно понимаю, что через горловину он видит мою спину до самых ягодиц. Здесь темно… Может, не заметит…

– Что у тебя на спине? – вдруг спрашивает он.

Не успеваю даже дернуться: Алекс приспускает ткань платья. Я вжимаю голову в плечи, когда он прикасается к рубцам между лопаток. Подруга как-то сказала, они похожи на срезанные крылья.

– Не понял. Это от чего? – он смотрит мне в глаза. – От плети?

В голосе недоверие. В современном мире сложно такое представить.

– Нет… – не хочу объяснять, откуда они, это слишком трудно, и лгу прямо в глаза. – Они у меня давно, с детства.

Я натягиваю платье обратно. Горячая рука Алекса ложится на шею, гладит, спускается на плечо. У него такая большая ладонь, что накрывает его целиком. Первый тактильный контакт. Это безумно приятно – у меня страшный голод по прикосновениям. Настолько сильный, что вопреки здравому смыслу замираю… Но пересиливаю себя и спрыгиваю с капота. Нечего мечтать о несбыточном.

– Ника!

Алекс хватает за руку, притягивает к себе и зло дышит в ухо – распаленный, недовольный тем, что не даю прелюдии развиться. Он не может просто поиметь меня, опустив сиденье в «мустанге» – люди кругом.

– Эти ограничения у тебя в голове, – отрывисто говорит он. – А чувства – это скорость. Пределов нет, пока сам их не поставишь.

– Да вы счастливчик, – от неожиданности усмехаюсь я, – если можете себе такое позволить.

– Привет! – к нам по обочине идет долговязый парень. – Эй, вы кто?

– Новый участник, – Алекс отпускает мою руку, и отсчитывает парню взнос из бумажника. – Объяви Алекса Лайфера на «Шелби». Наслаждайся, Ника.

Он идет к машине, а я понимаю, почему он сказал это – про чувства и скорость, и щеки печет от стыда. Алекс заметил мой дикий голод. Он резво стартует с места и пробирается к бетонке. Я бреду туда, робко вхожу в толпу, чтобы посмотреть.

«Мустанг» уже там. Его приветствуют восхищенным свистом. Массивный капот залит светом фар, двигатель ревет – Алекс трижды жмет газ, приветствуя толпу в ответ.

Я скованно наблюдаю, не зная, куда деть руки. Все так странно, необычно. После наступления темноты я не выходила из дома. Если бы не постоянный страх внутри, я бы признала, что это здорово. Несмотря на пыль, запах выхлопа, бензина и жженой резины – классно. Ветерок касается голой кожи и развевает подол платья.

Алекс резко, с пробуксовкой, стартует.

Рядом со мной девушка с прекрасными формами: джинсы обтягивают ягодицы, как вторая кожа, пронзительно визжит, вскинув руки, как только Алекс выжимает газ. Во все глаза я смотрю на происходящее. Приземистый «мустанг» пошел вбок, энергично, но плавно. Несколько маневров и Алекс прибавляет обороты: из-под задних колес валит дым. Сбрасывает скорость. Выворачивает руль в другую сторону и зеркально повторяет маневр.