А можно наложить запрет, а еще лучше поместить их в эмоциональную тюрьму, чтобы полностью исключить контакт с их опасным влиянием. Но в тюрьме они дичают и время от времени сбегают на волю, проявляясь неожиданно, не по делу, когда их не ждешь и к ним не готов.

И есть третий вариант – научиться быть в контакте как с чувствами, так и со своим Внутренним Центром, дав им свободу, но при этом социализируя и окультуривая их формы и проявления, калибруя интенсивность их выражения17.

Тонкость в умении находить и удерживать контакт с тем, что является или кажется опасным, но находится в твоем внутреннем пространстве, характерна для даосской традиции. Для человека европейской культуры это звучит не слишком привычно – рациональному уму сложно согласиться с этой формулой. Но все меняется, когда это положение удается проиллюстрировать, используя телесные метафоры.

Обычно я метафорически демонстрирую эту идею следующим образом: два человека становятся друг напротив друга в позе лучника и фиксируют контакт ступней с полом, чтобы ограничить амплитуду движений. Один из них играет роль противника и символически представляет собой опасность. Он сжимает руки в кулаки и вначале медленно, а затем все быстрее пытается нанести удар противнику в спарринге.

Второй человек (в моей практике это клиент), кладет ладони на кулаки противника, символизирующего опасность, и просто следует за движениями его рук. Телесный контакт ладоней с кулаками соперника позволяет ему автоматически угадывать направление движения и ловко уворачиваться от возможных ударов. Тело движется само, а настрой на внутреннюю динамику спарринга дает возможность естественным образом управлять процессом.

Вот почему все меняется, когда появляется возможность открыть для себя новую идею, пережив ее как новый опыт именно на телесном уровне. Тогда клиенты совсем по-другому относятся к непривычным утверждениям, например, что полноценный контакт с теми чувствами, которые они раньше отвергали и запрещали, создает гораздо больше безопасности, чем их запрет и отрицание.

Как правило, речь идет о сильных чувствах, которые обычно осуждаются в обществе – агрессии, раздражении и гневе. Но не только о них. Страх, печаль и даже любовь тоже могут оказаться под внутренним запретом.

От запрета чувства не исчезают, а принимают иную форму существования. Мы пытаемся их сдерживать и контролировать, напрягаем тело, чтобы не дать им вырваться наружу. Но они все же могут вдруг вспыхнуть в самый неподходящий момент и по совершенно другому поводу, укрепляя человека в убеждении, что чувства если уж не безусловное зло, то по меньшей мере те неудобные помехи, которые нужно избегать и искоренять.

Но чувства, будучи сигналами и ориентирами, найдут способ обнаружить себя – через расстройства или сновидения.

Я уверена, что человеческое тело – это чудо, к которому мы привыкли и перестали замечать.

Оно представляется мне сложным пульсирующим объектом, в котором переплетены мышечные волокна, относящиеся к различным ипостасям. Одними мышцами мы можем поднять ведро, ложку или планшет. Более тонкое мышечное кружево ответственно за наши эмоции и душевные переживания.

Но если углубиться дальше, мы соприкоснемся с трудно уловимыми для рационального описания эфемерными телесными состояниями, которые переживаются в редкие минуты невероятного чувственного единения с миром, воспетыми поэтами, философами и мистиками. Многие участники тренингов по Символопластике, желая подчеркнуть особый духовный аспект подобных телесных переживаний, называют его «сакральным телом».