Следующий свободный час Марк решил провести за осмотром всего убежища Сопротивления. Старая станция метро, по мнению Марка, представляла собой одну большую помойку, где непонятно зачем жило огромное количество людей. Все свободное пространство было заполнено небольшими палатками, в которых народ обитал практически целыми семьями. Здесь каждый обязан был работать, то есть приносить обществу посильную пользу. Таким образом, это место являлось небольшим государством со своей политикой, медициной, образованием и т.д. Однако большая часть людей собирала различный хлам, чтобы какую-то часть продать на поверхности, а оставшуюся пожертвовать на благо Сопротивления. Данное зрелище вызвало в Марке чувства жалости, тоски и непонимания. Для него граждане низкого класса на поверхности как будто бы жили намного лучше, чем «свободные» люди под землей. Проходя мимо небольшой толпы, работающей напротив кучи мусора, Марк заметил одну старушку в лохмотьях. Ее неопрятный вид обострил его сомнения еще сильнее.

«Этот Король, по-видимому, хочет, чтобы все в будущем наверху занимались тем же самым – копались в руинах. Зачем он затащил людей в эту дыру? Ради того, чтобы они фактически гнили тут?»

Марка разозлили собственные мысли. Он собирался уйти, как вдруг до него донесся старческий слабый голос:

– Вы чего-то хотели молодой человек? – обратилась к нему старушка.

У Марка на секунду внутри вспыхнул страх, который он обычно испытывал раньше, когда ему приходилось общаться с людьми. Ему захотелось убежать, никого больше не видеть. Хотел, чтобы его оставили в покое. Однако что-то внутри заставило его выговорить слова:

– Как вы умудряетесь так жить? – спросил он тихо.

– Что? – переспросила она. – Прости, у меня уж слух не тот, что был раньше, подойди поближе, пожалуйста.

Он подошел к ней.

«Зачем я это делаю? Почему вообще пытаюсь с ней поговорить?»

С каждым шагом полутьма туннеля отступала, и перед ним открылась доброе женское лицо, покрытое морщинами, с неестественно искренним выражением, которое совсем не вписывалось в печальную картину разрухи вокруг. Это слегка успокоило и удивило его, поэтому он повторил свой вопрос:

– Как вы можете жить в таком месте?

Старушка закатила глаза к потолку в глубокой задумчивости.

– Хм, хороший вопрос… – ответила она, окинув взглядом все помещение. – Знаешь, сынок, когда я жила на поверхности, моя профессия вытягивала из меня все соки на протяжении всей жизни, вплоть до моей старости. Нам обещали, что после шестидесяти можно будет больше не работать, не волноваться о своем будущем, ведь нас обеспечит Корпорация. Но когда мне перевалило за этот возраст, то все эти обещания куда-то испарились…

Марк внимательно слушал, ловя каждое слово. В ее небольшом рассказе чувствовалась боль, тоска и разочарование к жизни.

– Я осталась ни с чем, – продолжала она. – Корпорация, на которую я работала с лет двадцати, отказала мне в выплате пенсии. Вся информация о моей личности намеренно была стерта к чертовой матери, выставив меня всему миру как безработную, старую и никому не нужную женщину. Возможно, кто-то из верхов меня недолюбливал, а может, это была просто бюрократическая ошибка, кто его знает?..

Старушка вдруг замолкла. У Марка подкатил ком к горлу.

– Тогда я оказалась на улице, – произнесла женщина. – Мне приходилось просить милостыню, ночевать на скамейках в парках, слышать издевки от детей из классов повыше. Так бы я и умерла на улице… Если бы не оказалась здесь. Однажды я сильно заболела, а валюты на лекарства просто не было, поэтому, очутившись в переулке во время дождя, я уже была готова помереть там, в темноте. Пока вдруг не показалось несколько человек, которые насильно оттащили меня в какой-то подвал. Я пыталась сопротивляться, думая, что это какие-нибудь каннибалы, жрущие людей. – Старушка тихо посмеялась. – Но я очутилась здесь, в тепле, с миской супа в руках и среди людей, брошенных на произвол судьбы, как и я сама. С тех пор я поняла, что принадлежу этому месту.