– но Вы говорите о гипотетических частицах, которых никто не наблюдал. А если ваши «слои» коллапсируют? Это вызовет сингулярность! – возразила Шоу

– Риск есть, – согласился Элиас. – Но первый ядерный реактор тоже мог уничтожить Чикаго. Мы научились контролировать цепные реакции. Здесь – то же самое.

– Мы найдём источник энергии. Возможно, это нечто, оставленные теми, кто уже ушёл дальше, а возможно… – Элиас коснулся кармана, где лежал кулон с изумрудным осколком – возможно тем самым метеоритом из детства. – Возможно, он уже у нас в руках

По залу прошел гул.

– Нечто? Имеете ввиду артефакты? – фыркнул Робертс. – Вы всерьёз верите, что инопланетяне оставили нам инструкции?

– Нет. Но если Вселенная едина, её законы универсальны. То, что создали они, можем создать и мы.

В задних рядах хихикнули. Калеб, толстый кибернетик, выкрикнул:

– Только не вызовите новый Большой Взрыв!

– А Вы уверены в том, что поиск внеземной жизни безопасен? – спросил один из членов Ученого совета, экономист Стивенсон, – Пришельцы могут быть не злом, но… чужой логикой, где мы – муравьи на их пути…Вспомните последнюю экспедицию на Некрусс! Вы просите Гранд на разработку того, чего до конца сами не представляете! Я бы рекомендовал Вам сосредоточиться на решении других, более насущных проблем Элиас.

– Никто не знает что случилось на Некруссе – сказал Элиас, но Вы не забывайте о том, что мы уничтожили планету своими разработками тауридия, но тем не менее прекратили использовать атомную энергию на Земле и построили современные реакторы для кораблей исследователей.

Мэй, японская женщина-астрофизик, встала – Допустим, вы найдёте энергию для «свёртки». Как защитите экипаж от временных парадоксов? Перемещение в 7D – это не поездка на Марс.

Элиас кивнул, переключая слайд. На экране появились чертежи капсул-гравитаймов.

– Гравитационная стабилизация. Капсулы изолируют экипаж в локальном пространственно-временном пузыре. Для них прыжок займёт секунды, даже если для внешнего наблюдателя пройдут годы.

– Вы предлагаете свёртку Калуцы-Клейна? – Мэй поправила очки с линзами, затемнёнными от голограмм. – Но даже в 5D-моделях возникает проблема квантовой декогеренции! Ваши капсулы не защитят сознание от распада при переходе!

Элиас щёлкнул пультом, выведя уравнение:

– Мы используем эффект Казимира для стабилизации вакуума. Эффект Казимира – это не гипотеза! Две пластины в вакууме притягиваются. Мы повторим это в макромасштабе. Поле между пластинами создаст отрицательную энергию, которая…

– …которая может схлопнуться в сингулярность, – перебил Калеб, играя перстнем со змеёй. – Вы строите корабль или бомбу, Марк?

– И сколько таких капсул нужно? – спросила Шоу. – И сколько это будет стоить?

– Вы просите миллиарды на сказки! – крикнул кто-то с галёрки.

– А вы тратите их на войны! – огрызнулся Элиас. – но если Совет считает мои идеи бестолковыми, то я готов принять риски и организовать частную экспедицию!

Кто хлопал…Элиас взглянул в зал – это был Калеб…

Он медленно хлопал, улыбаясь слишком широко

– Браво, Марк! Надеюсь, ваша вдова получит Нобелевскую премию посмертно.

Лира встала резко, словно уколотая. Её блокнот упал на пол, открыв страницу с розой, чьи шипы были подписаны: «Риск», «Сомнение», «Любовь». Она не могла слышать, как Калеб издевается над тем, во что они с Элиасом верили. Не сейчас, когда её собственные расчёты предсказывали катастрофу». Быстрым шагом она покинула зал.

За дверью Лира прислонилась к стене, сжимая блокнот. Она ненавидела его упрямство, но в этом упрямстве была та же безумная искра, что зажгла их первый поцелуй в лаборатории в два часа ночи