2. – Валерьян? Здорово, Валерьян, Захаров это. По поводу … —

– Конечно, конечно. Сергей, здравствуй-здравствуй… Помню, да! Как его, Борис… да. Что нового скажешь? —

– Ну, был я у него вчера в гостях, вместе с его бывшей … —

– Бывшая… Давно они расстались? —

– Давненько… Она сейчас в роли приходящей няньки у него. Женщина вполне здравомыслящая. Не знаю, просто жалеет его, или какая перспектива … —

– Что-то серьёзное намечается? —

– Их не поймёшь. Оба люди странные… в хорошем смысле, только Алла в своём роде… Расстались они, понимаешь, сложно. Нехорошо, в смысле. Он тогда запойным был. Растерялся в начале 90-х, ну и… на последней черте … —

– Но сейчас быльём поросло? —

– Похоже… Хотя, знаешь, тюрьма так просто не уходит. —

– Она его туда упрятала? —

– Говорю, тут намного сложнее… Формально, вроде и она. А похоже, он нору себе искал… Бомбоубежище. —

– Понятно. А последние впечатления? —

– Не могу я понять последних впечатлений… Вроде, всё, как всегда… Юмор, книжки… Он всегда повёрнут был на книжках. Начитанный, как чорт. Опять же, повторю, оба странные люди. Непонятные разговоры, намёки, коты какие-то рыжие … —

– Коты? У тебя самого крыша там не того? —

– Всё может быть… В каждом слове десять смыслов… В общем, если интерес, пиши адрес… Это от Балтийского три-четыре минуты. Сегодня у него выходной, потом двое суток, и снова четыре выходных. На Кировском заводе. —

– Обо мне ты ему говорил? —

– Так, вскользь… Не заинтересовался. —

– А всё-таки, хоть что-то из ряда вон, чего раньше не было? —

– Есть, конечно… но это и на возраст можно списать, и на жизнь. Жизнь у нас весёлая, непредсказуемая… Слышал, наверное речи такие: – мировой заговор, тайное правительство, зомбирование народа, психотропное оружие… Такой бред… Он к этому язвительно относится, но что-то… что-то у него есть к этой теме. Знаешь, он раньше на МО работал, я тоже, в общем-то. Только я быстро оттуда свалил, у меня заморочки с Наталкой начались… Да и не любитель я железок. А объекты там серьёзные были… Не бредовые, но что-то на грани… Может, из тех времён какая-то информация у него… Так сколько лет прошло, давно срок подписки истёк… Не знаю… Но его реакция наводит на мысли. —

– Понятно… Интересно. Как с ним связаться? —

– Пиши телефон. —

– Встречу не назначали? —

– … Нет. У нас, понимаешь, так не заведено… Нужда возникла, заявился и всё … —

3. – Би проснулся в девятом часу, закон целесообразности, есть возможность выспаться, надо использовать до отказа. Не глядя, потянулся к тумбочке, нащупал сигареты. Что-то там лежало на пачке, бумажка… Записка. Закурил, щурясь, с трудом прочитал, что оставила ему Аллка. Ладно. Он ничего не почувствовал. Как она сказала, дружеская физиология. Братский перепих… А хамить не надо. Аллка – человек. Кот Бублик человек. Захар тоже… Би прислушался к себе, к тому, что представлялось душой. Вроде, порядок. Ни облачка… Или есть? Захар. Он что-то такое упоминал… Психиатр, тест… Чушь какая-то. Фрейды нашлись. Но… что-то здесь есть. Настораживающее.

Кефирчика-бы, холодненького. Может, в холодильнике есть, вроде покупался на днях. Некоторое время он стоял перед холодильником, тупо глядя в освещённое нутро. Кефира не было, присутствовали незнакомые пакеты, очевидно, доставленные Аллкой. Вернулся на диван, надавил кнопку пульта. На экране очередной дебил в очках, похожий на профессора физики, с огнём в очах излагал очередную потрясающую все основы теорию о сокровенных тайнах Вселенной. За спиной дебила имелась чёрная доска, испещрённая латинской цифирью и какими-то чёрточками. Это должно свидетельствовать, что всё свободное время дебил рисует шаманские картинки и двигает таким образом цивилизацию вперёд… Достали, сволочи. Не любил Би жуликов. Конечно, со школы начиная, как любой малолетний экстремал, он верил любой фразе, где светилась волшебная формула «НЛО». Боготворил Несси, молился по книжкам Дэнникена, глотку любому готов был перегрызть за параллельные миры. Время было такое. Верили партийным лозунгам. Там, типа – и на Марсе яблоки будут… А разве Бредбери – Стругацкие расписывали не то-же самое? только более захватывающе, привлекательнее, обращаясь не к абстрактному народу, а к каждому читателю лично.