Я стою с Турыгиным и на пальцах объясняю ему:

– Тащ капитан, отправляем Бойко, это однозначно, и электрика нашего, сто пудов, пусть едут.

– А Князь что? – ротный не понимает, по-видимому, ничего.

– Знаете, товарищ капитан, – начинаю сначала я, а потом вдруг мелькает мысль: «какого хрена», и я объясняю доходчиво:

– Вася, не тупи, просто сделай хоть раз то, о чём тебя просят, хорошо?

– Охренеть, – качает головой ротный, – кто бы сказал, что я, ОФИЦЕР, буду слушать приказы СОЛДАТА, я бы ни в жизнь не поверил…

– Это реалии, Вася, и нам с тобой делать нечего, а хуями мериться дома будем, – успокаиваю его.

К вечеру у всех всё готово и в расположении царит идиллия. Всё подметено, у грибка Сильвер в бронежилете, висят боевые листки и газета «Красная звезда», среди солдат ласково называемая «пиздоболочкой», и это по сути и по содержанию верно. Оружие в пирамиде, пирамида в палатке, палатка в окружении колючей проволоки, и Елисей с суровым видом с автоматом наперевес несёт службу. В общем, ждём. Вскоре на горизонте замаячил пиздец, в лице знакомого начштаба и трёх особистов. Один, судя по потрёпанной форме, наш, а двое – явно не местные.

– Рота, строиться! – командует ротный.

Мы построились напротив кунгов, после рапорта ротного команда: «Построились повзводно». С недоумением смотрим друг на друга, ибо хрен знает кто в каком взводе, ну ладно, примерно рассортировались, и тут засада:

– Построились по отделениям, командиры отделений ко мне, – командует начштаба.

Пауза – МХАТ отдыхает. Здесь никто не помнит, кто в каком взводе, а тут…

– Понятно, – произносит один из особистов, – будем проверять, начнём с личного состава, а именно с сержантов. Вот вы, например, кто по должности? Это он Фролу.

– Ну, сапёр, – отвечает Коля.

– А без ну можно, – поправляет особист.

– Можно, – вздыхает Фрол.

– Ответьте сейчас честно, перед строем боевых товарищей, вы участвовали в диверсиях против мирных жителей в период перемирия? Фрол завис, с любопытством разглядывая особиста, и выдает через пару минут:

– А?

Строй рвануло от хохота, позади особистов начштаба еле сдерживал смех и показывал нам кулак.

– Значит так, все под следствием, с каждого берём подписку о невыезде, со всеми вытекающими, как говориться, последствиями. А сейчас разойтись, из расположения не выходить. Товарищи офицеры, теперь поговорим с вами.

Особист повернулся к нам спиной и услышал:

– Сказочный долбоёб, – судя по голосу, сказал Китаец.

– Завалить козла, – это уже добрый Эдик. —

Сам сдохнет, сука, – подводит итог техник Левченко.

Особисты, начштаба и наши офицеры идут в сторону кунга НИСа, и тут вылетает наша ротная дворняга и, кривляясь, виляя хвостом, подбегает к особисту, и «без разговора», со всей силы кусает его за ногу. Особист заорал и подпрыгнул как минимум на полметра, второй схватился за кобуру, но тут же получил по руке от Фарады.

– Не тронь собаку, сука, – НИС был явно в бешенстве, – тебе справиться не с кем, гандон?

– Что вы позволяете, подполковник, – визжало существо в погонах, – я возбужу дело…

– Бабу возбуждать свою будешь, – отрезал Фарада, – пошли в кунг, господа, с презрением продолжил НИС.

Тем временем Сильва, виляя хвостом, пряталась за нашими спинами и понимала всем своим собачьим существом, что за строем этих грубых и порой жестоких людей она в полной безопасности.

– Пошли пожрём, что ли, – выдал свежую мысль Фрол, и мы, не сговариваясь, потопали в сторону наших палаток.

Разговаривать не хотелось, ощущение мерзости происходящего и чувство тупика не то чтобы давило, но создавало дискомфорт. Молча глотали чифир, все понимали, что вряд ли стоит ожидать чего-то хорошего после визита особистов.