Ответ на вопрос «что такое современная кураторская мысль» в моем представлении требовал должного обозначения общих черт кураторов и других акторов мира искусства, но прежде всего это означало попытку выделения отличий в том, как кураторы мыслят и что они, собственно, делают, представляя искусство публике. Художественные критики стремятся выразить в своих текстах непосредственную реакцию на выставленные работы, рассматривая их по очереди или сравнивая с другими произведениями. С помощью проекционного воображения они пытаются показать, каким образом работал в данном произведении искусства данный художник, чтобы перевести форму и бесформенность в содержательную или, возможно, не столь содержательную фигуру. Критики также сопоставляют конкретную выставку с другими выставками на эту же тему или просто похожими и зачастую предоставляют соответствующий контекстуальный комментарий. Немаловажно и то, что они сопровождают свои описания оценками, обозначая тем самым, сколько внимания заслуживает тот или иной художник, произведение и выставка. В общем, критики пишут монологи в настоящем времени и произносят слова, пробуждающие в читателе ощущения, которые он сможет получить, когда придет посмотреть на эти же произведения на этой же выставке.

Когда музейную экспозицию или выставку посещает историк искусства, он делает это в основном для того, чтобы подтвердить некий факт истории искусства, иными словами, объяснить историческое формирование и развитие какой-либо художественной школы или эволюцию творчества отдельного художника в надежде пролить свет на то общество, в котором этот художник работает или работал. Обычно они пытаются дополнить историю, которая больше того, что способен показать любой музей или даже все музеи мира, вместе взятые. Это история присутствия искусства в истории человечества, его значимости в жизни человека во всем ее разнообразии. (Сегодня эта история должна стать дисциплиной мирового масштаба, но это уже другой вопрос.) Таким образом, наиболее волнующий момент для историка искусства наступает тогда, когда тщательное исследование произведений искусства и связанных с ними документов приводит к открытию неожиданного смысла или резонансных отношений, объясняющих определенное произведение, окружающее его искусство и более общую историю мирового порядка. Иными словами, историки искусства пишут повествования о веке, рассказ о событиях после свершения событий, рассказ, возрождающий момент события произведения, выставки, искусства как такового, а также очерчивающий их резонанс во времени и пространстве.

Однако еще до того, как все это может произойти, куратор уже изучил эти произведения на предмет их выставочного потенциала и отобрал их, обычно в связи с другими работами, открыв тем самым как присущие им смыслы, так и смыслы, рождающиеся в их взаимоотношении. Эти смыслы предшествуют художественной критике, но они имманентны ей. И они могут предшествовать истории искусства, но лишь потенциально. Это смыслы, которыми искусство обладает само по себе, смыслы, как их произвел художник или, если работа проходит сквозь время, те смыслы, которыми она обрастает, пребывая в мире, в том числе присутствуя на выставках. Аналогично аффективным интуициям у критиков и гипотезам у историков искусства, эти внутренние смыслы являются куратора сырьем, воплощенным в фактический и символический материал, из которого он создает выставку.

Какого рода мышление необходимо для распознавания этого выставочного потенциала и предвосхищения подобного смысла? Если мы можем сказать, что историк, критик и теоретик стремятся к концептуализации (обычно умозрительному образу), которая воплотит явно разрозненные элементы его анализа в определяемую «форму», дискурсивную фигуру, возникающую при подробном изложении (через мысль, текст, отстаивание в диалоге, соизмерение с работами), то соответствующая им кураторская мысль может быть процессом, который собирает все эти элементы (произведения искусства, объекты, документы, тексты, их истории, их причастность к значению, а также факты о физической обстановке и информацию о местоположении в конкретном городе и выставочном комплексе) в предварительно визуализированную выставку или, еще точнее, проекционное видение зрительского путешествия по такой выставке. Если речь идет о курируемом мероприятии, то куратор пытается вообразить, насколько это возможно, непосредственные или совокупные впечатления участников. Тогда как многие кураторы до сих пор рассматривают всего один (идеальный?) зрительский маршрут, другие предпочитают продумывать несколько возможных путей для зрителя или параллельные и совместные пути для группы зрителей. Выставка в таком расширенном понимании работает прежде всего на то, чтобы сформировать опыт зрителей, предлагая путешествие к пониманию, разворачивающееся в виде заданных, но при этом открытых моделей аффективных интуиций, которые активируются зрительным восприятием, в виде прохождения через определенные пространства, что требует времени – и, по сути, создает собственную особую темпоральность. Эти упорядоченные, структурированные реакции накапливаются до тех пор, пока куратор полностью не осознает (и впервые не поймет) свою изначальную интуитивную мысль, кураторскую гипотезу, которую выставка должна проверить.