Церковь всегда подчеркивает, что Христос не имел греха. Он принял человеческое естество во всей полноте со всеми нашими физическими ограничениями, но был абсолютно безгрешным. А если мы откроем Новый Завет, то услышим слова апостола Павла, что корнем смерти и страданий является грех (см. Рим 5, 12, 14; 6, 23). Как же получается, что Христос, не имевший греха, страдает и умирает? Он не должен был страдать по этой логике. И для нас, христиан, важно понять, что Иисус принимает муки и смерть добровольно для того, чтобы разрушить связь, которая образовалась между человеческой природой и грехом. Только пройдя через смерть, приняв на Себя страдания, Христос смог не только разорвать эту связь изнутри, но и сделать ее больше невозможной. Поэтому на Пасху мы празднуем победу, которая имеет отношение не только к Самому Господу Иисусу Христу, но и ко всем нам. Человек, крещенный во Христа, верующий в Него, соединяется с этой обновленной человеческой природой Спасителя. Мы, по словам Церкви, облекаемся во Христа. И через молитву, через Евхаристию соединяемся с Его человеческой природой, в которой Он разрушил связь со смертью. И таким образом человек приобщается жизни вечной, победе, надежде, которую дает Христос. И во время Страстной седмицы, бывая на службах, слушая все, что происходит в храме, присоединяясь сердцем к этому, мы видим, как Господь идет до конца в страданиях и в смерти. Он проживает всю глубину человеческого страдания и смерть, причем не внезапную, а мучительную и долгую. И таким образом Христос покрывает весь спектр возможного страдания, проходя через него и разрушая связь между человеческим естеством и смертью. И мы, вспоминая и переживая все это, должны не просто чувственно жалеть Господа, говорить, вот какой Он бедненький, как мне Его жалко. Такое человеческое чувство не совсем уместно здесь. Мы должны изумляться, поражаться той брани, тому подвигу, который совершает Христос. Бог ограничивает Себя на время в Своем всемогуществе, Он действительно становится немощным, как мы, для того, чтобы победить эту немощь и болезнь. Вот в этом заключается смысл того, что мы должны пережить в Страстную седмицу, с какими мыслями и чувствами мы должны подойти к Пасхе, чтобы почувствовать и понять ту победу, которую нам принес Христос.

Как же мы можем слово «страсть» прилагать ко Христу, к Богу, Который стал человеком? Ведь мы называем страстью болезненную привязанность человека к каким-то мыслям, поступкам. Как же можно связывать это с Христом? Но мы забываем, что в славянском языке слово «страсть» имеет также значение «мучение», «боль», «страдание». И в современном русском языке, правда, реже, мы употребляем слово «страсть» в этом значении. Когда говорится о страстях Христовых, подразумеваются именно мучения, болезни, страдания. И для того чтобы подчеркнуть, что в отношении Господа Иисуса Христа значения болезненной привязанности ко греху в этом слове нет, часто употребляется выражение «страсть бесстрастная». И в прилагательном «бесстрастный» отрицается значение болезненной привязанности к каким-то греховным действиям, мыслям, а подразумевается только мучение, страдание Христа. Соответственно когда мы говорим «Страстная седмица», «страсти Христовы», мы вспоминаем о Его мучениях и главном страдании, через которое прошел Господь, – смерть на Кресте.

Напряжение Христа в Гефсиманском саду было таково, что Он молился до кровавого пота. Его душа не принимала пути смерти. Господь был готов за нас пострадать до конца, но Он принял человеческое естество, для которого, поскольку оно было безгрешно, смерть и страдания были противоестественны. То есть во Христе не Бог, а человек сомневался, идти ли на Крест ради людей. И в Гефсиманском саду Он принял волю Божию, несмотря на внутреннее борение, на то, что человеческое естество во Христе противилось смерти. Смерть остается для нас противоестественной, потому что изначально человек не должен был умирать. Величие Христа, Которого мы называем новым Адамом, в том, что Он, безгрешный, не должен был умирать, но по Своей воле принял эту смерть для того, чтобы ее разрушить. Человеческая природа, воля Христа восстает против этого дыхания смерти. Но вот мы слышим последние слова Христа: