Она со вздохом наклонила голову, и он продолжил дорожку из поцелуев до изгиба ее шеи; ее дыхание участилось, тело затрепетало в ответ.

– Адам? – прошептала она, беря его за плечи. – Поцелуй меня.

Вкус ее губ сводил его с ума, они были мягкие, нежные и податливые. Еще одним вздохом она как бы признала свое поражение, обвила руками его шею, погладила и запустила пальцы ему в волосы; по спине мужчины пробежала дрожь.

Первобытное желание с невероятной силой охватило его, когда он, проведя руками по ее спине, коснулся ее ягодиц. Оливия застонала и прижалась к нему, одолеваемая такой же жгучей страстью.

Лифт запищал и остановился, и Адам, протянув руку, нажал на кнопку блокировки дверей. Оливия этого даже не заметила.

– Хочу еще… – пробормотали ее губы прямо у его рта.

Нежные пальчики потянули за отвороты пиджака его смокинга, и он, угадав ее намерения, стряхнул его с себя.

– Так лучше? – спросил он.

– Лучше, – ответила она, жадно расстегивая пуговицы его рубашки. – Намного лучше.

Она запустила руку под его рубашку; ее прикосновение отозвалось в нем острым желанием, которое требовало немедленного удовлетворения. – Моя очередь, – сказал он, потянул за молнию на ее платье, и оно легко соскользнуло на пол.

На ней не было лифчика. Оливия стояла перед ним, изящная, стройная и почти обнаженная, на ней оставались лишь тонкие трусики и зеленые босоножки.

– Великолепно, – выдохнул Адам. У нее была большая грудь, стройная талия и чувственные бедра. – Оливия, ты так невероятно красива.

Небольшая морщинка появилась у нее между бровей, как будто он сказал что-то не то. Он поцелуем убрал эту морщинку и взял в руки ее тяжелые груди, проведя большим пальцем по возбужденному соску. Оливия глухо застонала. На мгновение Адам опомнился.

– Я бы хотел взять тебя прямо здесь, но у нас нет защиты. – Он с силой выдохнул. – Мне нужно отнести тебя в постель, Оливия.

Она кивнула. Он наклонился, поднял ее платье и помог ей одеться. Остановившись только затем, чтобы забрать пиджак и ее сумочку, он нажал на кнопку открытия дверей.

Он взял Оливию за руку просто потому, что ему не хотелось отпускать ее ни на минуту. Пытаясь нащупать в кармане карточку от двери, он тянул ее по коридору, покрытому плюшевым ковром.

Свободной рукой он сунул в щель прямоугольный кусок пластика и подождал, пока загорится зеленая лампочка.

– Ну, давай же, – пробормотал он и услышал у себя за спиной ее приглушенный смешок.

Наконец замок щелкнул, и он открыл дверь в длинный сводчатый коридор, ведущий прямо к нему в спальню. Стоявшая рядом с ним Оливия вдруг словно приросла к месту и внезапно, почти грубым движением, высвободила руку.

– Оливия? – Адам не мог понять, что вызвало у нее такую реакцию, в то время как он по-прежнему был невероятно возбужден.

Ее глаза были широко распахнуты, взгляд стремительно перебегал с одного предмета на другой. Ему показалось, что она тщательно осматривает все, что ее окружает.

Это был стандартный номер люкс для всех его отелей. Верх роскоши – гладкие линии, все в стиле модерн. На кремовых стенах яркие пятна, напоминавшие абстрактную живопись, сияющий деревянный пол заказан у одного из самых известных лондонских дизайнеров.

Она повернула светлую голову, чтобы сквозь раздвижные стеклянные двери посмотреть на гостиную – небольшую мрачную комнату. Длинные темные ресницы опустились раз, другой, а затем она хлопнула себя ладонью по лбу.

– Что же я делаю?

Она отступила от него на шаг.

– Я думал, что мы как раз собирались воплотить все наши фантазии.

Оливия поморщилась, и на какое-то сумасшедшее мгновение ему показалось, что последние двадцать минут были не более чем плодом его воображения, если бы не румянец на ее щеках и не напряжение, которое он все еще испытывал.