Он даже дал мне денег – довольно крупную сумму, из своих закромов. У папы всегда был неприкосновенный запас, к которому по такому случаю он даже, так сказать, прикоснулся:

– Передашь госпоже Маргарите. Скажешь, плата за обучение. А дом её ты найдёшь. Если сама ходишь на чёрный рынок, то и с домом на краю леса разберёшься. Карту я нарисовал.

Мне было немногим больше шестнадцати лет, и страшно было – очень-очень. Пока я шла в Заболоченный лес, то вспоминала, что отец мой, если призадуматься, – оккультист-недоучка, мать которого свела в могилу его любимую жену, а он за это безжалостно убил саму мать и теперь выставляет свою дочь из дома, потому что всё, что ему нужно, – это его клятый оккультизм… Я не знала, что делать. В принципе, меня же не выставили совсем уж на улицу. Но домой велели не возвращаться, пусть и сказали, куда идти!..

Госпожа Маргарита умерла раньше твоего учителя – моего отца. Госпожа Маргарита просто устала жить. Около десяти лет назад она сказала: Свенья, ты взрослая ведьма уже, всё можешь, всё умеешь. Ведьмы, так и знай, не умирают, просто оставляют тело. Не хочу умереть совсем уж старой, уйду. Дом тебе остаётся, всё здесь – твоё, ты в своё время очень мне деньгами помогла, как раз нужно было. Денег, в свою очередь, прости, не оставляю, но зато вся моя клиентура – твоя. Выпила что-то – и ушла. Мне её даже хоронить не пришлось – Маргарита Тод была достаточно умная женщина, чтобы заранее договориться с кем-то из знакомых мародёров, что тело её унесут и сожгут в полнолуние. Мародёрам она часто бесплатно помогала. Зарабатывали мы в основном на хуторских и на чёрном рынке. Да, после того, как из-за своих прогулок на чёрный рынок я потеряла дом и отца, мне самой приходилось на нём торговать… Сейчас таким уже не занимаюсь – всё через перекупщиков. У меня свои отношения с мародёрами – в то время как госпожа Маргарита им разве что помогала, я – за часть прибыли – сдаю им комнату и хожу на опасные вылазки к нечисти. Ведьма в бою – лучше, чем ведьмины зелья с собой…

Ничего себе. То есть я попал не просто к ведьме, но, считай, к профессиональному мародёру. Да, Берониан умеет устроить сюрприз. С минуту молчу. Думаю.

– Расскажи теперь о себе, – просит Свенья. – Ну есть же что-нибудь, о чём я ещё не догадалась? У тебя было трудное детство, потом тебя забрал учиться мой папа – а дальше? Что произошло, кроме того, что тебя оставила девушка… или даже невеста? Боль утраты я чую, а дальше разобраться у меня не слишком получается.

Рассказываю всё: и про Берониана и его эльфийское происхождение, и про нечестность Эжена, и о том, как дома мне держит зажжённой свечу верный Фальян.

– Я ведь любил её, – всё ещё поражаюсь истории с Мерианой. – Свенья… твоя история ужасна, но она понятна, у тебя с отцом всегда были кристально ясные отношения, так ведь? А Мериана… она всегда, ну вот просто всегда давала понять, что всё хорошо, что она меня любит. Когда я впервые пригласил её на свидание – прогуляться вдоль леса, а потом перекусить в трактире у Виты, там отлично кормят, – она смотрела на меня такими восторженными глазами! Когда я попросил её руки у кузнеца-ювелира – плакала, правда ведь, плакала!..

Свенья вздыхает:

– Ты мог оказаться единственным смельчаком, кто открыто обратил внимание на столь юную девушку без критики церкви. Ты же не ходил на все церковные события так часто, как и я? А в моё время священники говорили уверенно: девушка, которая не закончила ещё своё обучение, недоступна и далека. Только не уважающий себя мужчина попросит её руки – нет, на девушку нужно смотреть издали, а звать замуж лишь тогда, когда родители объявят, что дочка у них на выданье…