Но лягушка смотрит на меня презрительно:

– Леокваааааст… мне квавилось с тобой целокваться, но всё кваончилось! Квао-о-о-ончилось!..

Швыряю лягушку об дерево, она падает на землю брюхом кверху. Кажется, я только что убил свою невесту? Не успеваю это осознать – из-за дерева выпрыгивает кентавр Карл. Наверное, я просто перестал вслушиваться в его топот, когда отвлёкся на Мериану… на Квариану… тьфу, то есть ква…

– Леокаст, – говорит мне кентавр Карл нехорошим, очень нехорошим голосом, предвещающим одну только беду, – господин Брам, а ведь вы попались. Мало того что призрака призвали и на господина Корибельского-младшего натравили, так ведь вы только что убили дочь кузнеца-ювелира… За это и вас полагается казнить. Жаль, на болотах сжечь толком не получится, но мы найдём другой способ…

Он замахивается копытом, он уже собирается вонзить его мне в грудь – притом я знаю, что именно вонзить, что это копыто пройдёт сквозь мою плоть и выйдет снаружи… Но я прерываю его едва ли не в последний момент:

– Отец Карл, вы едите певчих птиц?

У него начинают светиться глаза – прямо как у Мерианы. Осматриваю кентавра с головы до ног – нет, он не моя невеста, он точно Карл, об этом как минимум нижняя часть тела говорит… да и торс, непривычно обнажённый после знакомой рясы… А глаза горят. Странно. Не понимаю… Может, душа Мерианы… то есть душа лягушки… переселилась в него после смерти?..

– Дашь птичку – пощажу, – протягивает сладким голосом кентавр Карл. Сладким. Непривычно сладким. Мерианиным. – И вернусь…

Да, теперь он уже не Карл, точно. У кентавра Карла нет золотых волос… И изящной груди – только что ведь был мужской торс, при этом как для кентавра, так и не сильно-то широкий, больше на обычного отца Карла похож был… И ниже – тоже…

Хватаю в руку певчего Эжена – только что он ведь наверху был, заткнулся от попавшей шишки! Но я должен расколдовать Мериану, значит, Эжен будет здесь…

– Да, я это съем, – с нежностью говорит Кентавриана… кентавр Мериана… моя невеста…

И начинает разжёвывать птичье тельце, и на глазах превращается в прекрасную девушку, а рядом с ней появляется настоящий Корибельский.

Мериана с аппетитом доедает тушку:

– Мы женимся, Леокаст! Будешь шафером? Эженчик не против…

Да, на ней прекрасное подвенечное платье. И Эжен в роскошном костюме… Съела, как есть съела. Она съела его душу!..

Хочу закричать, но воздуха нет. Я погружаюсь в болото. Нет больше ничего, кроме болота, и я в этом болоте – лягушка… нет, кентавр… нет, певчая птица… Важно не это, важно то, что в болоте у меня нет воздуха…

– Учитель! – слышу голос Фальяна над ухом. – Учитель, просыпайтесь!

Открываю глаза. Вижу очертания костра. Вижу очертания Фальяна за ним. Именно очертания, не самого ученика. Как будто он тоже призрак.

– Я знал, что вам будет плохо сегодня без моей настойки, я вышел с вами на связь, – шепчет Фальян. – Попробуйте пожевать листья граморника! Здесь же растёт граморник! А я больше держать связь не смогу, я в первый раз попробовал, да и костёр на заднем дворе – это сложно и опасно, меня найдут в любой момент! Вот, уже нашли… убегаю…

Фальян исчезает, а я наконец по-настоящему открываю глаза. Да, он прав, его зажжённая в окне свеча, то есть зажжённый во сне костёр, сильно могут помочь. Практически спасти.

Нахожу куст граморника – и правда, растёт на той же полянке, – срываю несколько листьев, лихорадочно разжёвываю. Помогает. Как Мериана ела птицу и становилась невестой при женихе… как Мериана в моём сне ела птицу, поправляюсь. Граморник помогает. Наверное, Фальян и настойку на граморнике делал. Ну да, у нас во дворе растёт кустик. Чего только возле Заболоченного леса не растёт…