– Они… – Галя часто кивает, явно плутая в том, что дозволительно и тем, что хочется сказать. – Девочка… одна останется… – по лицу ползёт досада.

Нежно дёргаю к себе, лживо бережно обнимаю:

– Спасибо, Терникова, буду знать. А теперь пошла гулять, -Подталкиваю прочь и формально стучу в дверь: – Здравствуйте, – вхожу в палату, изучая реакцию старика. Мне смущаться нечего. Криво улыбаюсь: – Не знаю, что вам обо мне рассказала Арина…

Исмаил Иосифович бледнеет, глаза испуганно расширяются.

Бл*, не хватает очередного сердечного приступа! А что хуже паники мелкой.

– Дим, я о вас… – Встревоженно щебечет Арина.

– Мелкая, – бесцеремонно обрываю, – я очень кофейку хочу. Там аппарат есть… – всем видом изображаю безмятежность. – Где-то внизу… – киваю неоднозначно. Кровь из носу нужно избавиться от девчонки. Нам с дедком придётся поговорить тет-а-тет и предстоит долгий и деликатный разговор.

Арина ошарашенно глядит.

– И пирожок, – добиваю серьёзностью. – Съел бы. На первом этаже в кафешке… Или напротив больницы, уж и не помню, но вроде кулинария где-то была.

– Я?.. – недоуменно хлопает ресницами девушка. Посматривает то на деда в поисках поддержки, то на меня, осуждающе.

– Да, милая, – подхватывает благоразумно Исмаил Иосифович. – Пока мы с Дмитрием поговорим, прогуляйся, пожалуйста, – выдавливает улыбку, кое-как справляясь с эмоциями.

Арина чуть мнётся, явно разрываясь между послушанием и упрямством подростка, но воспитание побеждает:

– Конечно, – кивает зажато. Чмокает деда в щёку, а проходя мимо меня, бросает искоса вдумчиво-колючий взгляд.

Торможу рукой – Арина чуть шарахается, избегая прикосновения. И так откровенно обвиняет взглядом, что плююсь в сердцах.

Бл*, шуганая стала! Хреново!

Быстро из верхнего кармана выуживаю пятихатку, – заначки по разным рассованы, – и протягиваю мелкой:

– Кофе, пирожок… и себе шоколадку.

Примирительно. Все девочки обожают шоколад.

– Я не люблю сладкое, – недовольный прищур.

– По тебе видно, – проглатываю очередную колючку мелкой, – тощая, злая, – пытаюсь смягчить момент. – Пора начинать!

– Хорошо, – неправдоподобно смиренно забирает купюру Арина. – Ну тогда вам пирожок… со сгущёнкой.

– Я не люблю сладкое, – морщусь.

– Пора начинать, – приторно улыбается девчонка.

– Мелкая, – суживаю угрожающе глаза, – язвительность тебе не к лицу.

– Правда? – Арина обиженно поджимает губы. – Зато, видимо, лишние килограммы будут кстати, – неопределённо мотнув головой, уходит.

Вот же… зараза!

Сладкая, маленькая зараза.

Когда остаёмся одни, тишина звенит какое-то время.

– Я согласен на любые условия, – голос Исмаила Иосифовича чуть дрожит. – Только внучку не троньте.

Удушливо скребёт совесть, но нелепое чувство затапливаю реалией жизни – Пастор не оставит их в живых, если земля не будет принадлежать ему.

– Разумная мысль, – кидаю безлико. – Жаль, сразу не пришлась по вкусу.

– Не думал, что так низко, – запинается старик. Сокрушённо качает головой, тяжко выдыхает: – Воевать с детьми – методы уже даже не фашистов. У них хотя бы были цели – идея чистой нации, а у вас…

Теперь во мне бушует гнев. Я, как закипающий вулкан, а что неприятнее – с Коган согласен.

– Вас предупреждали. И не раз, – удерживаю спокойствие.

– Я подпишу, – твёрдо вторит Исмаил Иосифович. – Арина – хорошая девочка, которой пришлось несладко… Поэтому вас рядом быть не должно!

– Разумно, – киваю ровно, – только… – секундная пауза, – я внучке вашей пообещал кое-что. – Даже сам не понимаю, на кой это говорю. – Пока вы будете в больнице, я должен за ней присмотреть!

– Зачем вы такое пообещали? – не сводит пытливых глаз Исмаил Иосифович.