– О внучке забочусь, – вздохнул он, – Хочу, чтобы она оказалась в центре внимания, и лучший способ, обратить на себя внимание гостей, это танец с главным виновником торжества. Высший свет какое-то время будет с интересом наблюдать за вами, и она немного погреется в лучах вашей славы, если вы не возражаете.

– Почту за честь, – слегка поклонился я, вовремя вспомнив уроки этикета.

– Благодарю вас, Михаил, – в свою очередь склонил голову он.

На этом мы закончили взаимные реверансы, и поспешили к гостям.

– Ой! А это под костюмом те ваши знаменитые щупальца? Ничего, что я до них дотрагиваюсь? А они живые? Что-нибудь чувствуют? – щебетало, кружась со мной в танце, ну совершенно ангельского вида белокурое создание.

Настенька Нарышкина смотрела на мир огромными голубыми глазами, и в них читались такие наивность, чистота, какая-то непосредственность, что было дико удивительно, как такой невинный цветок мог вырасти в оранжерее её хитрого и жестокого деда?

Может, это, конечно, и игра на публику, но сколько я к ней не присматривался, не смог уловить даже намёка на малейшую фальшь.

– В каком-то смысле, живые. Уж не знаю, разумны ли и способны ли что-то чувствовать, но мне стоило большого труда заставить их меня слушаться. И до сих пор они не всегда это делают, – улыбнулся я ей.

– Ну, их можно понять. Жили себе не тужили, а тут прикрепили к какому-то человеку, ещё и слушаться заставляют, – серебряным колокольчиком рассмеялась она, немного запрокинув вверх голову.

Она была на голову меньше меня ростом, и чтобы посмотреть мне в глаза, ей приходилось поднимать вверх голову.

– Почти так и было. Вот только вряд ли они были живы до того момента, как их прикрепили ко мне, и не я в этом виноват. Тут я и сам, можно сказать, жертвой оказался. Меня никто не спрашивал, хочу ли я себе такие украшения…

– Чувствую тут какую-то тайну, – лукаво улыбнулась она мне, – Расскажешь? Ой, простите… – тут же смутилась она и покраснела, когда поняла, что обратилась ко мне на «ты».

– Ничего страшного, я и сам хотел предложить излишнюю официозность. Мы же ровесники, – подмигнул я ей, старательно контролируя руки, чтобы не сжимать её слишком крепко. Слишком уж хрупкая у неё была фигурка. У меня было такое чувство, что если я хоть чуть-чуть сильнее их сожму, то могу сломать это воздушное создание.

– И с радостью расскажу, но не сейчас. Иначе ваши поклонники прожгут на мне дыру своими взглядами, – заговорщически прошептал я ей на ушко, косясь одним глазом на троицу молодых людей, не сводящих с нас своих глаз.

Настя нарушила этикет, и по её просьбе, мы не ограничились одним танцем, а танцевали уже третий, явно сбив очерёдность и кого-то лишив возможности потанцевать с ней.

– Ловлю тебя на слове, – обворожительно улыбнулась она мне, отчего на её щёчках появились обворожительные ямочки, – Но тогда я хочу услышать и другие твои истории! Говорят, что ты участвовал в отражении чуть ли не десятка прорывов, и это при том, что ты мой ровесник! Я все передачи с твоим участием смотрела! У тебя же даже свой фанклуб есть! Это что-то невероятное… Жаль, что он в другом городе, я бы обязательно в него вступила. Кстати, а ты не хочешь и здесь такой организовать?

– Герои не занимаются сами их организацией, да я, к тому же, и не герой, – покачал головой я, – Поклонники сами их организовывают при большом желании, без нашего участия. Да и не гонюсь я за славой.

– Знаешь, а я ведь тоже хотела стать героем, – зачем-то опасливо оглянувшись, прошептала она мне, – Даже сбежать из дома хотела… Но в последний момент испугалась. Да и чем я могу помочь героям? Я всего лишь маг растений… – погрустнела она.