– Прошу прощения, господа, что вмешиваюсь в ваш разговор, но мне поручено передать, что господина Гончарова ожидают для подготовки к церемонии награждения и проводить его, – чопорно поклонился нам подошедший слуга.

– Хорошо, веди, – кивнул я ему, и Демидову, – А ты не теряйся тут, развлекайся. Я найду тебя потом.

Тот лишь рукой кивнул в ответ.

– Это ещё зачем? – попытался вскочить я с кресла, в которое меня усадили в небольшой комнате перед зеркалом, и ко мне с хищным блеском в глазах подошёл мужчина сомнительной ориентации, явно собиравшийся наложить мне грим, – Я же не девушка, и так обойдусь!

– Не обойдётесь, молодой человек, сидите смирно! – манерно прикрикнул он на меня, – Вас телевидение снимать будет, а вы хотите как чучело на экране выглядеть? Да будет вам известно, перед съёмками не только женщин, но и мужчин, и даже детей гримируют!

– Да нафига?! – не сдавался я.

– Да потому, что телевизионная камера подчёркивает все недостатки лица. Главная задача грима – противостоять действию агрессивного яркого света и разрешающей и увеличивающей способности камер, которые выделяют дефекты лица и фокусируют на них внимание зрителя. И не бойтесь, я не кусаюсь. У вас, кстати, очень хорошая кожа, так что сильно гримировать я вас не буду. Лишь сделаю более выразительным овал лица, да уберу круги под глазами, – ворковал он, уже принимаясь за дело, и я сдался под его напором.

Это всё и правда заняло совсем немного времени, и уже минут через пятнадцать меня повели на сцену, где начиналась торжественная часть мероприятия.

– Мой юный друг! Я рад, что вы решились, и посетили столь знаменательный для меня день! – радостно встретил меня там Нарышкин, который даже слегка приобнял меня за плечи.

– Спасибо, – слегка растерялся я под его напором, – И с днём рождения вас!

– Благодарю, хотя это событие уже много лет и не доставляет мне никакой радости, скорее наоборот. Годы берут своё, – грустно улыбнулся он, и слегка подтолкнул меня к стоявшему в центре сцены ведущему с микрофоном, – Но проходите же. У нас ещё будет время поговорить. Позже. У меня будет к вам небольшая просьба.

Я слегка насторожился, но послушно прошёл к ведущему, который тут же представил меня, и дальше церемония пошла своим чередом.

Ведущий, молодой ещё совсем парень, лет двадцати пяти на вид, быстро перечислил ключевые моменты турнира, красочно описав самые драматичные из них. Отметил других финалистов, и потом уже перешёл к поздравлению меня. Щедро осыпал комплиментами мои успехи в таком юном возрасте, и позвал Нарышкина для вручения мне награды.

Теперь уже старик минут десять разорялся, прославляя мой юный гений, но вскоре эта пафосная часть, наконец, закончилась, и под бурные аплодисменты мне был вручён чек на кругленькую сумму в один миллион рублей ровно.

– Я решил не мелочиться, и округлить ваш выигрыш до ровной суммы, – пояснил он мне, увидев мой недоумённый взгляд.

– А сейчас позвольте я украду вас буквально на пару минут, – подхватил он меня под руку, и увёл со сцены под очередные аплодисменты.

– Не волнуйтесь, моя просьба не касается нашего последнего разговора, – поспешил он успокоить меня, когда мы спустились, и отошли в безлюдное место.

– Видите ли, дело в том, – нерешительно начал он, – Что сегодня состоится первый выход в свет у моей внучки, Насти, которой недавно исполнилось четырнадцать лет. В связи с этим, я хотел попросить вас о небольшом одолжении… Уже совсем скоро начнутся танцы, окажите мне любезность, пригласите её на первый танец.

– Да, разумеется, без проблем, – с трудом сдерживая радость, согласился я. Похоже, просьбу отца мне будет выполнить легче, чем я думал, – Но зачем это вам?