– А папаша Макса что? Такой же трусливый козел, как и сын? – спрашивает Анька, делая глоток эспрессо. 

Почему-то при воспоминании об Артуре я смущаюсь и чувствую, как лицо вгоняет в краску, что не скрывается от любопытного и цепкого взгляда Ани. 

– Нет, что ты!

Почему-то в глазах подруги мне хочется вступиться за Артура. Возможно, потому что он был чуточку доброжелательнее ко мне, чем Макс? Он, конечно же, мог не поверить мне. Мог прогнать и сказать, чтобы я приходила только тогда, когда на руках будут хоть какие-нибудь доказательства причастности его сына к моей беременности. 

– Артур – отец Максима, он не такой. Он молодой, не старше сорока и... красивый, наверное. 

– Ууу, надо же! – глаза Аньки загораются лихорадочным блеском. – Улучшенная копия Макса? Пусть бы тогда научил своего сыночка нести ответственность за свои поступки! 
– Прекрати, Ань. Мы оба виноваты в случившемся. Он и я.

 Анька тяжело вздыхает и слегка сжимает мою руку. 

– Ладно, держи хвост пистолетом! Я тут это... на родину собираюсь на зимних каникулах. Ты как? Со мной? 

От мысли, что предстоящие новогодние праздники мне придется провести в одиночестве, сердце предательски сжимается. Да, я соскучилась по своим родным и близким, да, я хочу на Новый год уюта, теплоты и заботы прямо как в детстве. Но я так же понимаю, что меня там не поймут и не примут. С ребенком, которого я собралась воспитывать в одиночку. 

– Нет, Ань, я в Москве останусь. Только помни же, никому обо мне ни слова! 
Анька жестом "закрывает рот на замок" и согласно кивает. 

– Я нема как рыба. 

5. Глава 5.

Настя 

Наш разговор с Анькой прерывается, когда в ресторан, звонко цокая высоченными шпильками, проходит новая владелица. Несмотря на зимнюю погоду за окном на ней солнцезащитные очки в черной оправе, закрывающие половину лица. На плечах небрежно накинута меховая жилетка, а в руках лежит стильный клатч от Прада. Она приспускает очки на кончик носа и внимательно обводит всех присутствующих пристальным взглядом своих серых глаз.

 – Ресторан открывается через пятнадцать минут. Почему бы вам не протереть столы? – спрашивает новоиспеченная владелица.

 – Олеся Максимовна, так протирали же пять минут назад! – возмущается официантка Женя. 

– Значит еще раз протрите! Смотрю вас слишком много, раз страдаете здесь бездельем? Буду увольнять.

Она гневно произносит последнюю фразу и уходит в свой кабинет, оставляя гул возмущенных голосов. Сотрудники перешептываются и наверняка осуждают Олесю Максимовну, которая пока ничего не смыслит в нашей работе. У нас четко слаженная цепочка, и если одно звено отвалится, то целостность цепочки разрушится. Все же я надеюсь, что новая начальница таким образом решила нас просто припугнуть, поэтому и не паникую раньше времени. К тому же, я тут собиралась сходить к Олесе Максимовне на разговор, чтобы попросить выплатить задержанную заработную плату.

 – Ух, ты смелая, Насть. Кажется мне, что наша шефиня не намерена проводить выплаты. Сама знаешь, что неофициально работаем, – произносит Аня.

 – Я просто спрошу. К тому же сумма немаленькая, честно заработанная и дарить мне ее не хочется. Тем более, что я сама теперь должница.

Я подхожу к кабинету Олеси Максимовны, когда немного разгружаюсь с работой. Стучу в деревянную дверь и после разрешения захожу. В кабинете после ухода предыдущего владельца все осталось прежним – деревянный стол из темного дерева, черный стул с мягкой спинкой. Из-под закрытого жалюзи пробиваются лучи зимнего солнца, которые Олеся Максимовна не торопится запускать.

– Ты что-то хотела? Живее, у меня много работы, – произносит она, копошась в бумагах и не поднимая на меня и взгляда.