— Мил… я… я предохранялся, но… — он делает паузу, которая только сильнее нагнетает обстановку. — Я не уверен в… — Он запускает руки в волосы и резко поднимается с кресла. — Я не знаю, как объяснить.

— Да уж как-нибудь попытайся…

— Ты спала не только со мной, — на одном дыхании произносит Дима, чем повергает меня в шок.

— Что?

За его неуверенностью в поведении, за робкими фразами и моим раздражением я не сразу слышу сказанную им последнюю фразу, поэтому растерянно выдаю простое: “Что?” Когда же до меня доходит смысл сказанных им слов, я поднимаю голову и удивленно смотрю на мужчину.

— Мила, ты только не волнуйся, просто мне захотелось чего-то нового, необычного, захотелось внести разнообразие в сексуальную жизнь. Я до последнего не думал, что смогу, но видел, как ты завелась, поэтому решил идти до конца. Это случилось в отеле, когда я завязал тебе глаза и руки, помнишь? Там был еще один мужчина и…

— Извини? Что значит был еще один мужчина? Он что, смотрел? Или что?

Я не хочу верить в то, что меня трогал другой мужчина. Не хочу даже думать об этом. На мгновения, всего на крошечные моменты я представляю себе это, и мне тут же становится плохо, тошнота подкатывает к горлу, а перед глазами мутнеет. Слова Димы больше не доходят до моего сознания, хотя он продолжает что-то говорить.

— Мила. — Я чувствую легкое прикосновение к своей руке и тут же веду плечом, чтобы избавиться от него.

— Не трогай меня, — голос, на удивление, звучит уверенно, хотя внутренне я разбита.

— Мила, прости меня, я думал, что тебе понравится, что в будущем мы попробуем это еще, только уже с твоего ведома.

Дима продолжает трогать меня за плечи, поглаживать их, будто массируя, а я чувствую, как внутри нарастает стойкое отвращение к этому мужчине.

— Убери. Свои. Руки.

Моим плечам тут же становится холодно, я вижу черные лакированные ботинки перед глазами: Дима отходит подальше, позволяя мне сделать глубокий вдох.

— Мила, прости, что так получилось, — пытается не ударить в грязь лицом мужчина.

— Мне не нужны твои извинения, — голос звучит отстраненно и холодно, мне даже кажется, что это говорю не я.

Я ведь не умею говорить так с тем, кого любила на протяжении долгого года, с кем строила мечты о будущем. В голове до сих пор не укладывается полученная информация, руки дрожат от ужаса того, что произошло. Я медленно встаю со стула и направляюсь к двери, у которой меня вынуждает остановиться голос Димы:

— Я помогу деньгами.

— Что, прости? — Я разворачиваюсь и смотрю на него как на ненормального.

— Помогу с деньгами на аборт. — Он виновато опускает глаза, а я едва сдерживаюсь, чтобы не вернуться и не врезать ему по роже.

— Засунь деньги себе в задницу.

Развернувшись, открываю дверь и вылетаю из его кабинета. Как можно быстрее дохожу до лифта и лихорадочно нажимаю кнопку вызова. Мне кажется, что Дима снова вернется, снова что-то будет говорить, уговаривать взять деньги и избавиться от ребенка. Когда же лифт наконец приезжает, я скрываюсь за его створками, как за защитной стеной, и выхожу только на первом этаже. Мне все еще сложно дышать и осознать весь масштаб трагедии, что произошла.

Не помня, как дошла до двери, выхожу на улицу и вдыхаю спасительный воздух. Осматриваюсь вокруг и пытаюсь понять, куда идти. В какую сторону двигаться, чтобы добраться… я даже не знаю, куда мне нужно. В конце концов решаю просто прогуляться и двигаюсь куда-то прямо, не видя прохожих и едва успевая обойти красивые горшки с зеленью, расставленные на тротуаре.

— Мила? — слышу где-то сбоку и поворачиваюсь голову. — Здравствуйте.