Цепенею с волнения и кажется, теряю дар речи не в силах что-либо ответить.

Секунду разговариваем глазами. Они у него голубые-голубые, такие глубокие, как океан (которого никогда вживую не видела, да и не увижу), они проницательные и бьют сразу в цель на пораженье, никак не увернуться.

– Я… Я… – заикаюсь, хотя таких проблем никогда не было.

Прокашливаюсь и тянусь за кувшином, чтобы налить себе воды.

– Я налью, – неожиданно помогает Павел и протягивает мне стакан с водой. – Как ты?

– Жива… – сиплю я и делаю пару глотков.

– Я вижу, что жива, – усмехается он, и протяжно вздыхает.

Я – его проблема. От которой мог бы избавиться, не задумываясь… Вообще проехать мимо. Что такому, как он, до жизни жалкой серой мышки?

– Жива благодаря вам, – уточняю я, с осторожностью присматриваясь к мужчине.

– У меня просто не было выбора, – сбрасывает вуаль идеальности он. – Расскажешь, что случилось?

Он берет стул и ставит его рядом с кроватью. Садится, закидывая ногу на ногу, приготовившись слушать.

– Зачем вам? – подозрительно кошусь на мужчину.

– Вчера ты не спрашивала причины… Живешь с отчимом?

Я, что, рассказала ему все? Ох, это все острое отчаяние управляло мной и моим языком.

– Да, – сглатываю.

– Он обижал тебя? Поэтому побежала на мост? – выводит на разговор он.

Пренеприятный разговор.

Я опускаю глаза и поджимаю губы, которые невольно начинают дрожать. Мне стыдно рассказывать обо всем – он даже не представляет, в каком кошмаре я пребывала, и он по сей день преследует меня, пока я прячусь в райском уголке.

– Как тебя зовут, чудо? – касается пальцами подбородка мужчина, приподнимая поникшую голову.

– А-Алина, – шмыгаю носом, смаргивая накатившую от воспоминаний слезную пелену.

– Алина… – пробует на вкус мое имя. – Ты понимаешь, что совершила глупость, Алина? Никто на свете и даже твой отчим не стоит того.

Я судорожно мотаю головой.

– Мой отчим – ужасный человек. Я в его власти даже сейчас, сидя напротив вас… Он ищет меня. И найдет. И отдаст замуж за своего друга, которого не люблю… Он противен мне. Я не хочу.

Я закрываю лицо ладошками, моя сгорбленная спина начинает дрожать от всхлипов. Так мучительно жить с этой правдой, понимать, что ничего ты не сможешь изменить, потому что слабая и защитить меня некому.

– Зачем вы спасли меня? – смотрю на него глазами полными отчаяния.

– Не стоило?

– Не стоило. Что мне теперь делать? Возвращаться в ад наяву?

– А вчера на мосту ты надеялась в рай попасть? – впивается в меня острыми иголками черный юмор.

Я конфужусь и закрываюсь в невидимую ракушку – для чего я все это говорю, изливая душу? Что делаю здесь? Этот человек из другого мира и никогда меня не поймет.

– Мне нужна моя одежда…

– Для чего?

– Чтобы уйти.

– Куда?

– Вам не все равно? – мне кажется он издевается.

Наши взгляды сталкиваются. Я в тупике и мне некуда идти – безмолвно кричат мои глаза, но не получают поддержки. Мужчина напротив молчит, сведя брови на переносице, а я опускаю взгляд на ладони, пальцы которой не находят себе места, растирая и сжимая друг друга.

Напрягающую тишину прерывает Глаша, она приносит завтрак на подносе. И с разрешения хозяина ставит его на стол.

В животе предательски урчит.

– Я не голодна, спасибо, – пищу.

– Спасибо, Глаша. Обязательно поест. Можешь идти, – отдает приказ хозяин, игнорируя мои слова.

– Я же сказала, что…

– Поешь перед дорогой, – пресекает он претензию. – Одежда скоро будет.

Павел встает и выходит из спальни вслед за горничной.

Что в моем доме до сих пор делает эта девчонка?

Пришла в себя, чувствует себя отлично, даже дерзить в состоянии… Вперед на волю!