Вадим заводится не на шутку, и я понимаю, что кое-где моя идея действительно хромает. Мужчина прав, что смена имени сильно не спасёт, но в таком случае мы упираемся в тупик. Паша придёт в ярость, увидев Кирьянова. Он сразу догадается, что дело нечистое, потому что не сможет встретиться со мной в тюрьме. Да он ведь окончательно закопает меня. За побег мне такой срок припишут, что уже точно оправдаться не выйдет. И что делать в таком случае?

- В таком случае эту идею следует доработать. Отказываться от неё глупо, ведь она хороша… Правда? Ты ведь думал о таком варианте? Тебе понравилось начало…

- Да. Ты умная девочка, Катрин. Начало этой истории – огонь, а вот продолжение нам придётся доработать, но не сегодня. Завтра вставать рано, поэтому советую тебе лечь спать. Как там говорят умные люди? Утро вечера мудренее? Для начала я хочу убедиться, что с твоим здоровьем всё в порядке, а дальше будем думать. Пока у меня не сложился тот самый идеальный план в голове, но я верю, что он обязательно придёт. Нужно остыть после всех новостей и получить больше информации. Я не люблю, когда что-то недоступно мне. Чтобы держать руку на пульсе, лучше иметь в рукаве самых крупных козырей.

Всё верно. Мы не можем действовать слишком опрометчиво, но меня всё-таки пугает мысль, что Павел снова попытается искать встречи со мной и догадается об этом побеге. Корыстная надзирательница не перестала бы брать у него деньги просто так. А если…

- Вадим, - останавливаю мужчину голосом, когда он уже перешагивает порог и одной ногой стоит в коридоре.

Остановившись, он медленно оборачивается в мою сторону, устало улыбается, и почему-то сердце делает какой-то слишком неровный, неправильный удар от взгляда, коим Вадим смотрит в самую душу.

- Если надзирательница так любит деньги, с чего нам быть уверенными, что она не расскажет Павлу о моём побеге? Если он предложит ей хорошую сумму…

- Не расскажет, Катрин. В этом ты можешь не сомневаться. С такими людьми вопросы решаются не одними деньгами. Если надавить на их болевые точки и вскрыть грязные секреты, то никто не опередит тебя. Я знаю о ней чуть больше того, что не следовало бы знать постороннему. У меня была целая ночь после получения записки, и я воспользовался ей. Свой главный козырь я выложил, когда забрал тебя оттуда, но теперь уверен, что она будет беречь нашу тайну. И её коллеги тоже. На этом прошу окончить допрос. Я слишком сильно уморился. Сутки выдались тяжёлыми, а сейчас меня, наконец, отпустило. Со стола не убирай. Завтра вызову клининг, пока мы будем в больнице. Иди спать.

Даже не заметила, когда успела обхватить себя руками. Чувствую, как дрожу, а Вадим отворачивается и до того, как он окончательно исчезает за дверью, я успеваю пожелать ему спокойной ночи. Кирьянов не отвечает, но шелест его шагов на мгновение стихает, словно он остановился, чтобы послушать мои пожелания, а потом… ушёл.

И я остаюсь одна.

Хочется поскорее лечь на мягкую кровать, укутаться одеялом и заснуть, но я не свинья ведь, чтобы оставлять всё? Да и к чему вызывать сюда клининг, если в доме чисто, а посуду убрать - дело пяти минут?

Пока убираю со стола, напряжённо пытаюсь вспомнить, на чём основывалось обвинение. Я толком ничего не понимала тогда, все мысли опутал туман. Доверилась адвокату, подумав, что мамин знакомый точно не подведёт, и очень зря сделала это. В этом мире никому нельзя верить, кроме самого себя. Даже Кирьянов на моей стороне, пока ему выгодно это… Однако никто не знает, как скоро он наиграется и подставит.

Эра глупой Катеньки закончилась. Теперь в деле Катрин. И я стану той, кого не удастся легко обвести вокруг пальца. Раньше пользовались мной, а теперь я буду использовать окружающих для достижения своих целей. Даже если мне придётся соблазнить Кирьянова и заставить поверить, что он интересен мне, как мужчина, чтобы дольше продержать его рядом, то сделаю это без зазрения совести.