За пять минут общения Лёнчик объяснил паспортистке, что она «слегка» злоупотребляет служебным положением, выписывая липовые документы. Его лично интересуют только женский паспорт, принадлежавший сотруднице Зоны «Топь».

Четыре минуты у начальницы ушло на его запугивание, типа «да кто ты такой, тля конвойная». Лёнчик, улыбаясь, ждал продолжения. Ещё пять минут паспортная дама отрицала свою причастности к должностному преступлению и семь минут всхлипывала, вытирала глаза платочком и с жаловалась на жизнь.

На последнем этапе «спектакля» Лёнчик встал, подошел ближе к женщине, уверенно выдвинул средний ящик стола и положил в него пятьсот долларов.

– Ей по паспорту должно быть от двадцати пяти до тридцати лет. Место рождения и прописки значения не имеют. Оформление происходило, скорее всего, в этом году. О нашем разговоре никому знать не надо.

– Не надо? – Начальница вынула из косметички специальную ультрафиолетовую лампу, осмотрела «взятку» и твердо взглянула на Лёнчика. – Записывайте. Женщина была только одна. Анна Аркадьевна Арцибашева. Номер паспорта…

Я вела машину, рядом сидела Анна. Ребята на заднем сиденье играли в карты. Выигрывал, как всегда, Толик.

Впервые в жизни я оказалась так далеко от родного дома и бросила на произвол судьбы любимый магазин и еще более любимого сына Данилу. Но отпустить в Якутию ребят одних – это было выше моих сил, особенно Кирилла, я ревновала его все больше с каждым днем.

Дальняя дорога завораживает. Теплый ветер в опущенное окно, запах свободного пространства. Внутри меня, ровно посередине туловища, где-то между душой и животом дрожало предощущение скорого возвращения.

Если все случится, как я рассчитала, то наконец-то мы с Толиком сможем выкупить часть хозяйственного магазина, в котором работаем четвертый год.

Я по ночам просыпаюсь от счастья, когда мне снится моя мечта – я вхожу в собственный магазин. Снятся даже запахи свежеспиленных досок, темного машинного масла, мебельного клея, хорошего линолеума, ламината и всего остального… А оставшиеся деньги я вложу в соседний туристический кемпинг, мы с Толиком высчитали, что деньги вернутся через год.

Сегодняшние владелицы хозяйственного магазина отдел стройматериалов не любят, им больше нравятся идиотские сувениры и красивенькая посуда. Они ничего не понимают в торговле.

На Селигере, где идет постоянное строительство и ремонт дачных домов и гостиниц, стройматериалы – самый востребованный товар, а все остальное «сопроводительные аксессуары». Предложила им закупить скамейки на кованной ажурной основе и фонари к ним, но «курицы» меня не услышали, а закупили хрустальных вазочек и салатниц, прибыль с которых мизерная, а на складе примерно таких же штук пятьдесят. То есть деньги «провисли».

Нине Юлиановне в возрасте «вот и пенсия стала привычной», и ее «дочурке» сорока лет, магазин достался неожиданно, по наследству, от бывшего мужа и, соответственно, отцу дочери. Они и не рассчитывали, ни на что, проклянув Василия Спиридоновича лет двадцать назад, когда он ушел из семьи, где его не особенно ценили и называли «торгашом».

Ещё одиннадцать магазинов достались его новой жене и детям, палатка на трассе Тверь-Осташков – племяннику. Прекрасный человек Василий Спиридонович, так многому меня научивший, вложил в сеть строительных магазинов не только опыт работы в торговле, но и душу. Но весной моего бывшего хозяина не стало.

Две курицы, мать и дочь, всю жизнь просидевшие за спиной делового человека, решили, что достаточно понимают в торговле. Дуры набитые. Спиридоныч посмеялся над ними, предоставив возможность зарабатывать самим и понять, что ничего в этой жизни с неба не падает, а если и упало, то может либо помочь воспарить, либо раздавит.