Говард нажал клавишу приема.

К полудню шторм устроил перерыв на ланч.

Ветер поутих, волны стали более пологими. В то же время с яхтой происходило что-то непонятное, она вроде как огрузла… Андрей закрепил штурвал растяжками и спустился в каюту.

По стенам стекали ручейки конденсата. Иллюминаторы затянуло мутной пленкой, а колпак над штурвалом-дублером так запотел, что об управлении из рубки можно было забыть. Что до былого порядка – от него осталось лишь воспоминание. Запоры платяного шкафа не выдержали, дверцы распахнулись. Одежда валялась на полу, соседствуя с ложками и вилками, вылетевшими из специальных гнезд над обеденным столом, и рассыпавшимися на страницы книгами.

Еще дома, подозревая, что где-нибудь на широте Канарских островов, в штиль, когда яхтсмену не остается иного, как по примеру моряков минувших времен, свистеть и царапать ногтями мачту, вымаливая ветер, его навестит непрошенная гостья – ностальгия, Андрей решил подготовиться к ее посещению. Он сходил в магазин «Миллион мелодий» на Фонтанке и накупил кассет с романсами и современным русским шансоном – в меру бездарным, однако умело выдавливающим слезу у странников, находящихся вдалеке от родных пенатов. Подумав, он добавил к этому набору диски «Машины времени», «Воскресения», «Чижа»… Позаботившись таким образом об усладе слуха, он отправился на книжный развал у Дворцовой набережной и задешево набрал там малоформатных томиков в пестрых мягких обложках, уже побывавших в чьих-то руках. Остановив свой выбор именно на них, Андрей руководствовался двумя соображениями. Во-первых, все равно выбрасывать – клееным корешкам влажность противопоказана, так зачем тратиться на новые книги, не говоря уже о шедеврах полиграфии? Во-вторых, литературе серьезной, поднимающей глобальные вопросы, надо отдавать зимние вечера, когда за окном теплой комнаты воет вьюга, в дальнем же одиночном плавании уместнее щекочущая нервы беллетристика отечественного производства, позволяющая отвлечься и перенестись с безбрежных океанских просторов… Куда? Разумеется, домой, в Россию.

Весь переход к берегам Англии опоясанные резиновым бинтом книжки простояли в неприкосновенности на полке над койкой. Только в Атлантике, когда «Северная птица» попала в полосу штиля, у Андрея нашлось время на то, чтобы ознакомиться с их содержанием. Устроившись в кокпите, включив магнитофон с записями «Зоопарка» и откупорив банку «пепси», он открыл кроваво-красный томик, прочитал две страницы, пролистал еще двадцать и швырнул книжку в океан. Открыл следующую – и следующая отправилась туда же.

Андрею потребовалось не больше часа, чтобы проредить свои книжные запасы. Потому что он не хотел, а таких «покетов» было большинство, и не мог читать о царящих в стране криминальном беспределе и коррупции. Причем с примерами, преподанными в самых натуралистических красках. Какая уж тут тоска по Родине! Из такой страны, погрязшей в дерьме и насилии, впору бежать без оглядки, и проклясть ее перед расставанием у некогда священных рубежей.

«Но раньше-то мог! – урезонил он себя и себе же ответил: – Да, раньше мог. Читал – и не без интереса, щекотал нервы. А сейчас не могу. Потому что не знал, какая она страшная – мирная жизнь».

* * *

Кудря опаздывал.

– Может, он пошутил? – спросил Сашка, сидевший в своей коляске на безлюдном по причине непогоды причале и надзиравший за тем, как Андрей регулирует авторулевой. – Может, он шутит так?

– Ага, – Андрей посмотрел на друга. – Есть у него такая гадостная привычка – шутить не по делу. Ему больше заняться нечем, как разъезжать по яхт-клубам и смущать порядочных спортсменов предложениями нарушить кодекс. Уж и не знаю какой именно – уголовный, административный…