– 

То-то и оно, – в сердцах кивнул Иван, – надо аккуратнее сегодня.

– 

Будем, – покладисто согласился напарник.

Озабоченность ситуацией была не праздной, ибо район предстоящей охоты находился в обходе зловредного Сахи, пусть и в самом дальнем его участке. Значит, исключить внезапное появление егеря было нельзя, и приходилось с этим считаться. И с местом уже не переиграешь – по времени успевали только к вечернему водопою. Это привносило нервозность в сам процесс и определённую суету, что не могло нравиться ни одному, ни другому. Оба не любили спешку.

Около схрона осмотрели окрестности и, не обнаружив ничего подозрительного, споро облачились в лесные комбинезоны, рассовали по карманам заряды и привели к бою видавшие виды двустволки. Замотав тряпкой номера уазика проехали ещё немного по заросшей просеке, ведущей к лесному пруду, и последний километр преодолели уже пешком, напоминая две серые тени старого леса. С одной лишь разницей: на один шаг первой вторая делала полтора.

Рассредоточились с двух сторон поросшего тиной водоёма, заняв позиции аккурат перед сумерками, привычно поделив свои сектора во избежании недоразумений. Обычно на водопое старались бить зверя на подходе, до того как он войдёт в воду. С этой целью и перекрывали две тропы, по одной с каждой стороны пруда.

Мерное комариное жужжание и фоновый шум шелестящего от лёгкого ветерка леса не успокаивали, мысли так или иначе постоянно возвращались к неугомонному егерю, который мог испортить охоту в любую минуту. И наверное поэтому Степан проглядел момент появления со своей стороны быка, чья голова была увенчана молодыми рогами. Опомнился когда раздалось знакомое фырканье и увидел, что лось уже зашёл по грудь в воду, спокойно утоляя дневную жажду. Прозевал…

С досадой ругнувшись про себя медленно взял зверя на прицел, ожидая его выхода на сушу (бить его в воде и потом вытаскивать тушу на берег удовольствие для новичков, плавали, знаем). Бык никуда не спешил. В несколько приёмов напился, в промежутках мотая головой и оглядывая окаймляющие водоём кусты, и неожиданно двинулся через пруд к противоположной стороне, погнав перед собой невысокую волну, туда, где сидел Иван. Густеющий вечерний сумрак почти уже скрыл контур фигуры зверя – вот, что значит упустить первый выстрел – и провожавший его взглядом через прицел Степан едва различал мушку на конце ствола. А потом и вовсе смотрел уже поверх оружия: стрелять предстояло Ивану, в чьём секторе теперь находился бык. Выстрел прозвучал гулко и раскатисто, с первым шагом лося по сухому. Эхо демаскирующе прокатилось по притихшему лесу, отразилось пару раз от ближних холмов и стихло в дали лесного урочища.

Время поджимало. Бык упал в прибрежную грязь, так как дальше уже начиналась чапыга, сквозь которую стрелять было неразумно (рисковать промахом или оставлять подранка в их планы не входило). Разглядывая добычу оба понимали, что привычный порядок действий накрывался медным тазом: в таком виде тушу, с раздувшимися от воды боками, в «буханку» запихивать глупо. Извозишь весь салон в грязи, да так, что не сразу потом отмоешь. Значит, придётся тащить волоком или разделывать прямо тут. Волоком – это чёткий след для посторонних, и возиться с этой затеей не имело смысла. Оставался только второй вариант. А это подразумевало ограничение по времени – минимум час на всё про всё, потом кратно возрастёт риск появления раскосых глаз егеря, со всеми сопутствующими сложностями.

Что-ж, работа предстояла хорошо знакомая, пусть и не в таких комфортных условиях, на какие оба рассчитывали. Убрали подальше оружие, засучили рукава и за тридцать минут раскидали тушу на четыре части. Пока Иван подгонял машину, Степан при свете фонарей выкопал небольшую яму, в которой закопал все «отходы производства» и то, что не собирались брать с собой. Теперь нужно покидать всё в салон и убираться подобру поздорову. В этот раз фасовать по флягам добычу не было времени.