Она отскочила в сторону, ибо не хотела оставаться там и чувствовать страх. Бэмби и Гобо прыгнули сразу за ней. Они снова начали играть и кувыркались в зелени и шелестящем шёлке луга, где вскоре забыли об этом серьёзном вопросе. Через некоторое время они остановились, встали близко друг к другу, как и раньше, и начали болтать. Они посмотрели на своих матерей. Они тоже были счастливы, прижавшись друг к другу, немного поели и теперь вели непринужденную беседу.

Тетя Эна подняла голову и кликнула своих детей.

– Гобо! Фалин! Нам скоро нужно уходить…

И мать Бэмби тоже предупреждала его.

– Давай, Бэмби, пора идти!

– О, нет, пока ещё нет! – сердито взмолилась Фалин, – Ещё чуть-чуть!

Бэмби продолжал умолять:

– О, пожалуйста, давай останемся здесь подольше, здесь так здорово!

И Гобо тихо повторил сведом за ним:

– Здесь так хорошо… Ещё чуть-чуть… и всё!

Теперьсе трое заговорили одновременно.

Ина посмотрела на мать Бэмби.

– Ну вот, что я тебе говорил? Они уже стали неразлучны.»

Затем произошло кое-что еще, и это было нечто гораздо большее, чем все остальное, что Бэмби пережила в тот день.

Глухой стук и топот, доносившиеся из леса, были слышны по всей земле. Затрещали ветви деревьев, зашуршали сучья, и прежде чем кто-либо успел даже навострить уши, оно выбралось из чащи. Один вылез из чащи с шуршанием и стуком, другой торопливо последовал за ним. Они помчались вперёд, как штормовой ветер, описали широкую дугу по лугу, и исчезли обратно в лесу, где было слышно, как они скачут галопом. Потом они снова выскочили из чащи, а затем внезапно остановились и тихо стояли в двадцати шагах друг от друга.

Бэмби смотрела на них и не двигался с места. Они были немного похожи на его мать и тетю Ину. Но на головах у них была сверкающая корона из оленьих рогов, сделанных из коричневого жемчуга и ярко-белых зубцов. Бэмби не мог пошевелиться; он посмотрел то на одного, то на другого. Один из них был меньше другого, и его макушка тоже была менее выпуклой. Но другой был красив мощной, властной красотой. Он высоко держал голову, и его корона была еще выше. Оно переливалось из темноты на светлые места, и была украшено множеством чёрных и коричневых жемчужин, а длинные, белые кончики ослепительно блестели.

– О! – изумленно воскликнула Фалина. Гобо тихо повторил её слова. Бэмби, однако, вообще ничего не сказал. Он был очарован и молчалив, как никогда.

Теперь они вдвоём стали двигаться, всё дальше отдаляясь друг от друга, каждый на свою сторону луга, и там они медленно направились обратно в лес. Величественная фигура подошла совсем близко к детям, матери Бэмби и тете Эне. Его походка излучала спокойную гордость, он высоко держал свою благородную голову, как король, и никого не удостаивал даже взглядом. Дети не смели дышать, пока он снова не скрылся в чаще. Они огляделись, пытаясь разглядеть его, но как раз в этот момент зелёные двери леса закрылись за ним.

Фалин первой нарушила молчание.

– Кто это был? – воскликнула она.

Но в её тонком, высокомерном голосе слышалась дрожь.

Голосом, который едва можно было расслышать, Гобо повторил за ней:

– Кто это был?

Бэмби молчал.

Тетя Эна радостно сказала:

– Это были ваши отцы!

Больше ничего не было сказано, и группа разошлась.

Тетя Эна отправилась со своими детьми в ближайший подлесок. Так они всегда поступали. Бэмби и его матери пришлось идти прямо через луг к дубу, чтобы добраться до тропинки, которой они обычно пользовались. Долгое время он молчал, пока, наконец, не спросил:

– Разве они нас не видели?

Его мать поняла, что он имел в виду, и ответила:

– Конечно, они видели нас. Они видят все!