Увидев, что муж заботится об У Фэнь, Цзинь Лань испытала ревность. Она думала, что У Фэнь после смерти Ба Иня специально прикидывается больной, чтобы вызвать у мужа жалость и возродить супружеские чувства. А если так, то Цзинь Лань в будущем придется туго. Поэтому, подавая У Фэнь еду, Цзинь Лань недовольно бормотала что-то под нос и явно была не в настроении.

Когда в тот день на закате Цзинь Лань поставила кашу на столик перед У Фэнь и собиралась уже удалиться, та вдруг окликнула ее и слабым голосом прошептала: «Цзинь Лань, знаешь, что твоя сестрица больше всего ненавидит в этой жизни?»

Цзинь Лань замерла, а потом ответила: «Люди любят примерно одно и то же – деньги, вещи, вино и любовные утехи. А вот ненавидят каждый свое, очень разное, как же мне угадать-то».

У Фэнь горестно усмехнулась: «Сестрице твоей более всего ненавистно, что она не мужчина. Мужики – они как? На теле у них копье, они могут куда вздумается наносить удары – вот и не пропадают, а женщина – она что бумажный щит, стоит по нему ударить, как он с треском разлетается…» И, договорив, она зашлась в кашле.

Цзинь Лань никогда не доводилось слышать от У Фэнь таких разумных и интересных слов, в ответ она хихикнула, а потом ушла на кухню и специально для У Фэнь приготовила чашку лапши. Поздно вечером У Фэнь поела лапши, а на следующий день отправилась на встречу с духами. Глубокой ночью ее кашель усилился, дыхание участилось, а утром, едва лишь края неба окрасились зарей, У Фэнь стало рвать крупными сгустками крови, не прошло и часа, как жизнь ушла из нее, лицо умершей стало черным, словно уголь.

Когда на постоялом дворе случилась смерть, всех постояльцев из страха перед духом умершей сразу словно ветром унесло.

Ван Чуньшэнь и подумать не мог, что У Фэнь так быстро последует за Ба Инем, грусть не отпускала его. Согласно обычаю, покойника в доме держали три дня, но Ван Чуньшэнь решил ограничиться одним и на следующий же день устроить похороны. Мол, чем раньше отправить ее в последний путь, тем раньше она встретит там своего сердечного.

В этот день Ван Чуньшэнь не повел свою упряжку на Пристань или Новый город, а отправился в похоронную лавку Фуцзядяня. Для удобства перевозки гроба он распряг коляску с навесом для пассажиров и поставил вместо них длинные и низкие сани. Купив гроб, шелковый саван и бумажные фигурки коров и лошадей для ритуального сожжения, он тяжелым шагом пошел назад на постоялый двор. Из-за того, что снега на дороге было мало, сани двигались тяжело, черный конь тянул изо всех сил, его аж пот пробрал. Знакомые даже не решались поприветствовать Ван Чуньшэня, настолько несчастным он выглядел. При жизни его жена была с другим, а после смерти ему еще и хоронить ее! Однако Ван Чуньшэнь в те минуты вспоминал о том хорошем, что ему сделала У Фэнь. Как ни крути, а каждый год к концу осени жена не забывала справить для него удобную зимнюю одежду. Особенно же в два последних года, зная, что он водит коляску на улице и легко может застудить суставы, она не забывала добавить лишний слой ваты на локти куртки и колени штанов. Подумав о том, что больше никакая женщина не сошьет для него мягкую и теплую зимнюю одежду, Ван Чуньшэнь ощутил озноб.

Едва гроб завезли во двор, не дожидаясь, когда Ван Чуньшэнь найдет людей для его разгрузки, Цзинь Лань выскочила из кухни и, словно оценивая какую диковину, сделала круг вокруг гроба, постучала по крышке, а затем недовольно щелкнула языком: «Какое толстое дерево, наверняка взял самый дорогой!»

Не стоит тебе соперничать, коли помрешь, справлю такой же, подумал Ван Чуньшэнь.