– А это что? – спрашивал Луи, перебирая документы, которые Мигизи всё же позволил ему посмотреть.

– Производство чая в Индии, – отвечал индеец.

– У дядюшки Мукеша он самый ароматный, – зевала я.

– А рентабельность какая? Доход есть? Не вижу… – рылся в бумагах муж.

– Всё остаётся в Индии и идёт на еду для нищих, – ответил Мигизи.

– Пап, пошли играть в снежки, – подбежал Аарон.

– Ты с утренней перестрелки ещё не согрелся, – строго отвечал его отец.

– Дядюшка, – подбежала Жо-жо, – мы хотим на улицу!

– Конечно, моя птичка, – ласково ответил тот. – Нэл, возьмёшь дочку? – Мигизи протянул ребёнка жене.

– Нет, – ответила та безразлично, не отрываясь от чтения, – хотел много детей, вот и нянчись сам.

– А следующего хочешь мальчика или девочку? – хитро спросил индеец.

– Нет! – воскликнула она, – никаких больше детей! Хватит мне троих!

– Вернёмся чуть позже к этому вопросу, – буркнул себе под нос Мигизи. – Не вышло, птичка моя, – пожал он плечами, – проси своего отца.

– Он не умеет так играть, – вздохнула Жо-жо.

– Почему не умею? – Луи поднял голову.

– Ты только не обижайся, – дочь обняла его, – я тебя люблю, но играть с тобой – сплошная скука.

– Ах так? – Луи начал щекотать её.

– Пап, отпусти, – смеялась Жо-жо.

– Я сейчас вас всех выиграю в снежки! – Луи поднялся.

– Попозже, – сказала я, – недавно только зашли. Согрейтесь.

– Позже, – повторил он, садясь, – мама права.

Все опять заняли свои места, Мигизи с дочкой, Луи с бумагами, дети у ёлки.

– Индеец… кхм-кхм… – взглянул на меня муж, – в смысле, Мигизи! – Он поднял несколько бумаг на уровень своего лица. – Ты ведь понимаешь, что глупо и опасно тратить такие суммы на благотворительность?

– А это ты своей сумасшедшей жене скажи, – кивнул в мою сторону друг, – она своё слово закладывает при любом случае, а мне потом расхлёбывай.

– Ничего страшного, – муж положил документы обратно на стол и уставился в них. – Это не критично, – он помотал головой, вздохнул, задержал дыхание, округлив глаза, и на выдохе пробурчал: – И что мы с этим будем делать?

Я окинула взглядом гостиную: в камине уютно трещали дрова, воздух наполняли ароматы еловых иголок и мандаринов, за окном неспешно крупными хлопьями падал снег. Сердце наполнилось благодарностью богам за эти тихие дни, что я могла посвятить самым близким и любимым людям. Сейчас мне не хотелось думать ни о делах, ни о будущем, что ждало всех нас, и я позволила себе с головой нырнуть в спокойствие и умиротворение, которое окружало меня в этот миг.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Луи, он смотрел прямо на меня и выглядел растерянным.

– Жизни, которая подарила мне вас, – ответила я и крепче прижала сына груди…

– Почему они ещё не приехали? – Я ходила из стороны в сторону. – Может, они поехали на квартиру или на виллу?

– Душа моя, – спокойно отвечал Луи, – индеец прекрасно знает, что мы их ждём здесь, в лесном доме. Завтра Нэл приедет с детьми.

– Как ты можешь быть таким спокойным? – возмущалась я. – Твоя дочь на другом конце земли! Одна… без моей защиты… – Слёзы блеснули на моих глазах. – Если она потерялась посреди океана или, сбегая от нападения, осталась одна на необитаемом острове и сейчас напугана? Или шторм…

– Всё-всё, ничего такого нет, они сегодня должны приехать, ещё только обед, – успокаивал меня муж. – С ней Мигизи и Тору. Ты им целый год давала наставления, даже я всё выучил: что и в каких случаях надо делать! – Он подошёл ко мне, пытаясь обнять.

– Уйди, – фыркнула я, – мне надо было с ней поехать.

– Ты же сказала, что тебе нельзя в храм воды.

– Нельзя, конечно, это может быть смертельно для огня.