Если бы Сашка знал, что его желание так скоро исполнится, и он этой же ночью столкнется нос к носу с диковинными вещами и сам станет участником странных, совершенно необъяснимых с научной точки зрения событий! Тем более, что ночь эта была особенная, а в такую ночь с любопытными фантазёрами может произойти всё, что угодно.

   Итак, Сашка спал, но его душа – маленькая белая мышка – спать категорически не желала. Еще бы, как можно спать, когда вокруг происходит столько интересного! Ведь Летний Солнцеворот бывает раз в году, а Парк с его веселящимися обитателями так близко – сквозь щель окна слышен их оживленный гомон!

   Так вот, когда Сашка хрюкнул и приоткрыл рот, мышонок выскользнул из него на подушку, оттуда на пол, потом по занавеске поднялся на подоконник и шмыгнул через окно в сад. Выглядел беглец, как обычный белый мышонок, только соткан он был из материи тонкой, воздушной, поэтому передвигался намного быстрее и легче. А вот увидеть мышонка могли немногие – ну, разве что очень чувствительные и творческие натуры…

   Сашкина душа, пролетев сквозь куст сирени, благополучно приземлилась в траву и теперь сидела на кромке бордюра, таращив от восторга круглые блестящие глазки и поводя розовым носиком. Давненько мышонок не гулял! Много лет сидел взаперти, не имея возможности толком разглядеть всю эту красоту.

   А посмотреть было на что. Все небо расцветало яркими всполохами – синими, зелеными, желтыми, алыми, всюду в небе танцевали крылатые огни – то были зарницы, представляющиеся человеческому глазу неуютными и одноцветными. А душа… Она всё видела, слышала и чувствовала. При каждом всполохе небо звенело и тренькало, словно чья-то огромная рука перебирала струны и дергала за язычки колокольчиков.

   От стволов лип, уходящих в черноту неба, тоже исходило зеленоватое свечение – это древесницы, жившие в стволах, зажгли свои фонарики-сердца. Мимо торопливо пробежали несколько черных муравьев, и мышонок последовал за ними, ведь муравьи всегда знают, где происходит самое интересное.

   Он обогнул жилые домики и очутился на площадке возле главного здания, в центре которой находилась большая роскошная клумба. Сейчас клумба казалась еще роскошнее, потому что цветы на ней переливались, как драгоценные камни, и над каждым бутоном разворачивался странный танец. То духи цветов – крошечные дрожащие звезды – кружились в галантном вальсе с пушистыми ночными бабочками. Внизу, в траве, у стеблей цветов, как на поляне среди миниатюрного леса, водили хоровод звери, насекомые и прочие существа: муравьи, в компанию которых затесался почему-то жук-носорог, лягушки, пара землероек, уж, старый гриб с обломанной шляпкой, и, что уж совсем непонятно, потерянный кем-то из девчонок пупсик, стыдливо прикрывшийся кленовым листом. Два воробья и белка отбивали ритм лапками, прыгая по камушкам, окаймлявшим клумбу.

   Мышонок радостно пискнул, и хоровод расступился, впуская в круг еще одного танцора. А Сашка спал, повернувшись на бок, и счастливо улыбался во сне.

   Пока Сашкина душа танцевала на цветочной клумбе и ловила чутким носиком сладкие ароматы ночи, в комнате происходило вот что.

– Паш, а Паш, спишь что ли? – прошептал Васька Чернобровкин, приподнимаясь на подушке.

– Нет, не сплю, – просипел в ответ Пашка. – Заснешь тут. Этот вон сопит, молнии сверкают, деревья шумят… И еще за ужином объелся.

– Паш, – Васька сел в кровати, свесив вниз тонкие белые ноги, – Давай Пчелу разыграем!

– Раскрасим, что ли?

– Ну да. Как Бублика в прошлом году. Ну, пастой зубной морду намажем, чтоб как привидение стал!