– Как? Что мне делать? – Сабина смотрела на него сквозь пробивающиеся слезы.

Дилан изложил четкий план, который Сабина должна была неукоснительно выполнить.

– Если что-то пойдет не так… приходи, – произнес он мягким, почти нежным голосом.

– Спасибо… спасибо тебе за все, – прошептала Сабина с искренней благодарностью.

После ухода Сабины Дилан еще долго не мог собраться с мыслями. Тишина в мастерской давила, как бетонная плита. Каждый угол, каждый холст дышал присутствием его возлюбленной. Картины, на которых написана Лилит, окружали его, будто призраки прошлого, напоминая о мгновениях, когда мир казался ярким и полным надежд.

Он подошел к одному из холстов, написанному больше года назад, когда их любовь была еще свежа и безмятежна. На нем была изображена Лилит в ее любимом нежно-розовом платье, трепещущем на ветру, подобно крыльям бабочек. Лучи солнца играли в ее волосах, подчеркивая их золотистый оттенок. Он не мог оторвать взгляда от ее улыбки, лучистой и беззаботной. Дилан все еще любил Лилит, и эта любовь жила в нем, как незаживающая рана, кровоточащая при каждом воспоминании. Он помнил каждую черточку ее лица, каждый изгиб губ, каждый поворот головы. Он помнил каждое движение, каждое прикосновение, от которого кровь закипала в жилах, а по телу разливалась волна неконтролируемого желания. Лилит была навечно запечатлена в его памяти, словно высечена на камне, напоминая о красоте, которую он потерял, и о боли, с которой ему предстояло жить.

***

В это время Лилит купалась в лучах любви, словно в золотом рассвете, в объятиях Адама, которые казались ей самым безопасным местом во вселенной. Ее счастье было безграничным, всепоглощающим, единственным, в чем она нуждалась для полного умиротворения. Адам стал ее тенью, не отходя ни на миг, оберегая ее от любых невзгод, будто хрупкий цветок.

Каждое утро они просыпались, сплетенные в объятиях, будто два корня одного дерева, уходящие глубоко в землю и неразрывно связанные между собой. Ее голова покоилась на его плече, а его рука нежно обвивала ее талию, создавая ощущение полного единения и гармонии. Они делили друг с другом каждый вздох, каждый взгляд, каждое мгновение, наслаждаясь своей близостью и безграничной любовью.

Вновь встречая утро, Лилит готовила завтрак, ощущая умиротворение. В то время как Адам, как ленивый кот, бродил по квартире, и вот уже подкрался сзади, нежно обнимая за талию и осыпая шею поцелуями. Их прикосновения были долгими и чувственными, как будто предвкушение чего-то большего.

«Я люблю тебя», – фраза, сказанная Адамом в порыве страсти, стала для Лилит ключом к уходу всех сомнений, последней каплей, переполнившей чашу ее веры.

***

Дни текли, как мед, наполненные нежностью и близостью, пока однажды в дверь не постучали, разрушив идиллию. Это была Сабина, вновь явившаяся с миссией спасения.

Как только дверь квартиры с глухим щелчком захлопнулась за спиной, подруга, не дав тишине и шанса, обрушила на Лилит поток слов:

– Лилит, умоляю, услышь меня. Тот, в кого ты так слепо влюблена, – всего лишь мираж. Скоро он опутает тебя своими сетями, начнет дергать за ниточки, – Сабина замолчала, потупив взгляд, боясь увидеть боль в глазах подруги.

Долгая пауза повисла в воздухе, густая и тягучая. Лилит попыталась возразить, оправдать свои чувства, но слова тонули в пустоте. Ни одна из них не желала слышать доводы другой.

После долгих споров, после всех отчаянных попыток Сабины убедить Лилит в том, что это не любовь, а лишь болезненная зависимость, последняя, сломленная и опустошенная, смогла лишь прошептать едва слышно: