А вот Белов виноват. Вот он то, как раз – виноват. Он русский, но он виноват больше любого украинца. Тем, что он предатель – раз. И тем, что он сознательно, упорно работает на большую войну, работает осознанно и добровольно – два. Его пристрелить надо. Как собаку.

– Что надо от меня?

– Ты знаешь Белова лично.

– Как и он меня.

Куратор промолчал, из чего я заключил, что вариант, когда Белов меня тупо пристрелит, и его за это повинтят местные правоохранители – его тоже вполне устроит. Впрочем, я всегда понимал правила игры.

– Местным я не доверяю. Показатели слабые, здесь не приграничье, ни Кавказ, навыков у местных просто нет.

Я хмыкнул

– Как вы это себе представляете? Порядок бьет класс, вы же знаете. Здесь все-таки есть оперативный аппарат, есть доверительные отношения…

– Они заточены на борьбу с исламским экстремизмом. К ситуации, когда противник русский, выглядит как русский, говорит по-русски – они не готовы

А кто готов?

– У тебя будет связной. Работать будете вместе.

– Кто он?

– Она. Она имеет допуск к учетам, все у нее есть. При необходимости – все получишь.

…

– Пошли, познакомлю.

Ну-ну.

– Минутку

Я вернулся к тому месту, где сидел, пошарил под лавочкой, нащупал автоматическую Заставу и сунул за пояс. Теперь поняли, почему я не летаю самолетами? Вокзал не аэропорт, со стволом проще простого пройти. Да я никогда и не сажусь на больших вокзалах, где пропускной режим… по возможности.

Мы обошли Кремль с другой стороны и начали подниматься в гору. Совсем в гору – там сначала храм, а потом выходишь на здание ГУВД Казани и следом – здание УФСБ по Татарстану. Но мы прошли узкой улицей и вывалились из проулка на Баумановку.

Баумановка летним вечером, когда тепло и нет дождя – это что-то с чем-то.

Светло как днем даже ночью. Музон грохочет, рестораны все открыты, компаниями молодежь – яблоку негде упасть. Примета времени – летает молодежь на электросамокатах. Удивительно, но совсем бухих и тут нет, чисто молодежная туса.

Я… вспомнил про свою молодость. Как я сидел на полу в здании временного РОВД, из оружия были автомат и пару рожков, и думал – доживу до утра или порешат нахрен? А потом меня учили – лгать, убивать, предавать. Правда, это называлось: защищать Родину…

Но если и есть в моей жизни причина – то она в этом. Я делал и делаю то что делаю ради того чтобы вот эти пацаны и девчонки могли беззаботно тусить и радоваться молодости и хорошей погоде. А не сидеть в окопе за какую-то хрень типа независимости, и не коверкать привычный язык общения «державной мовой».

– Алсу!

Алсу была невысокой – мне по плечо. Лет тридцать с чем-то, точнее не скажешь. Куртка, джинсы, кроссовки, слишком тепло для этой погоды. Значит, и пистолет при ней. По движениям похожа на спортсменку, легко двигается. Не классическая красавица, но милая…

Но не профессионалка. Я сразу заметил – рука у нее рабочая левая, и она держит в ней бокал с напитком. Профессионал никогда, пока есть такая возможность – не занимает рабочую руку…

Полчетвертого, светает. Небо уже цвета маренго, совсем светло, читать можно без подсветки.

Мы сидим полуобнявшись на скамеечке вокруг клумбы, рядом средних лет мужик уламывает молоденькую девчонку, совсем малолетку. Заведения закрыты, народ расходится. Я смотрю по сторонам, и мне не нравится то, что я вижу. Баумановку в двух местах пересекают идущие перпендикулярно улицы, на одной из них сейчас девушка пытается с матами затащить в машину сопротивляющуюся подругу – пьяную. На одной из этих улиц мотоцикл и пара автоматчиков – и тут море крови будет.

– Здесь есть прикрытие?

– Полиция – отвечает она