– Вы… Вы очень помогли мне, правда. Очень. У меня тоже есть принципы, как у вас. И один из них совпадает с тем, о котором вы сейчас говорили. Я тоже помогаю не словом, а делом. Когда у меня будет возможность, я отвечу взаимностью.

Я говорила искренне, и я чувствовала, что это будет именно так.

– Т-с-с-с, – приложила к губам указательный палец с аккуратным ногтем Матильда. Я тоже бы не отказалась от белого френча, но, увы, пока что довольствовалась простым прозрачным лаком. – Не говори так, – крестная почти предостерегала меня. – Это уже слова. Слова – это лишнее. Только дело. Дело.

Я тут же с готовностью кивнула ей. На тот момент, да и сейчас тоже, мне казалось, что она не просто крестная, но и мой учитель, который вдалбливает мне в голову простые истины.

– Какие пирожные вы любите? – спросила я, сама себе удивляясь. Хоть внутри все у меня дрожало, голос мой был спокойным.

– Тирамису, – несколько удивленно отозвалась Матильда. Я кивнула и позвала проходящего мимо официанта с таким благородным выражением лица, словно он был князем, обходящем не зал в дорогом кафе не для всех, а собственные владения.

– Да, я слушаю вас, – почтительно застыл официант около нашего столика, примостившегося около большого французского окна на пятнадцатом этаже бизнес-центра, открытого в прошлом году. Вид отсюда был наишикарнейшим. Взгляд охватывал если ли не половину города, по крайней мере, весь его центр – переполненные машинами строго перпендикулярно-параллельные друг другу улицы, главную площадь с фонтанами, в которых искрилась разноцветная вода, величественные Кремль, старинные храмы, здание администрации, больше похожее на современный дворец из бетона и стекла, парк с выходом к идеально круглому озеру, в котором крохотными точками были видны плавающие на прогулочных лодках и катамаранах люди. Была видна и кажущаяся тонкой серо-голубая нитью реки, на левом, холмистом берегу которой расположился наш большой город.

– Два шоколадных тирамису, пожалуйста, – сказала я почти уверенно.

– Два тирамису, – повторил официант, запоминая заказ – в этом заведении работники каким-то волшебным образом обходились без блокнотов и ручек, полагаясь лишь на свою память. – Это все?

– Да, все.

Официант почтительно нам улыбнулся, сообщил, когда десерт будет готов, и в мгновение ока исчез.

– Я тоже люблю тирамису, – сказала я, хотя совершенно не знала, сколько эти пирожные стоят в этом пафосном заведении. Когда мы сюда пришли, Матильда предложила мне заказать что-нибудь, но я ограничилась кофе. А она последовала моему примеру, но, кажется, отметила про себя, что я ограничилась простым эспрессо.

Однако со мной была стипендия – повышенная, ибо я училась на отлично и была одной из лучших на курсе. Поэтому я надеялась, что уж на два-то терамису этих денег хватит. Я умею благодарить – не словом, а делом.

Крестная же почему-то коротко рассмеялась, и мне вдруг показалось, что ее смех не такой холодный, как речь. Она, определенно, нравилась мне. Женственная, сдержанная, умная и успешная – эталон женщины в моем понимании.

– Схватываешь на лету, Настя. Думаю, у тебя должны быть еще вопросы, – сказала Матильда с одобрением. И она не ошиблась – вопросов у меня было множество.

– Расскажите о моей маме, – сказала я и вновь сцепила руки на коленях в замок. О ней мне никто и никогда не рассказывал. Как будто бы ее и не было. Хотя несколько раз я все-таки слышала о ней. «Ты такая же, как твоя мать. Отвратительно», – однажды жестко сказали мне еще в той, прошлой, полузабытой жизни, подернутой туманом времени. И хотя в голосе человека, сказавшего эти слова, было отвращение, сердце у меня тогда учащенно забилось. Я похожа на свою мать?! Да это же прекрасно! Главное, что не на отца.