– Пиво будешь? – неловко спросил Мороз, доставая из пакета бутылку.

Агата вновь презрительно посмотрела на гостя, но спросила:

– Какой сегодня повод?

– Игорь разве не сказал?

– У Игоря каждый день повод разный. Я не обязана знать обо всех его победах.

– Письмо же! Нас заметили, с нами считаются! – восторженно воскликнул Мороз.

– А-а, – только и протянула Агата, но добавила: – Давай. Конечно, с апельсином не комильфо, но с вами поведёшься…

Мороз суетливо передал бутылку девушке.

– А остальное положи в холодильник, – деловито приказала Агата, взглянув на часы, чтобы прикинуть, когда закончится эта пирушка, если они начнут прямо сейчас. Времени было семь часов вечера.

Мороз сложил бутылки в холодильник, оставив на столе лишь две – для себя и Иудина. Последний как раз вошёл в кухню, а вместе с ним появился запах табачного дыма.

– Ты окурок не на улицу выбросил? – не глядя на Иудина, спросила Агата.

– Нет, в банку, – рапортовал тот.

– Правильно. Соседи уже ругаются. Вчера меня выловила та, что под нами. На третьем живёт. Грозилась, что если не прекратим, будет звонить твоей хозяйке, чтобы выселила. Они с ней, кажется, подруги.

– Ерунда, – отмахнулся Иудин.

– У тебя всё ерунда.

– Ладно, ребят, давайте выпьем за наш успех, – торжественно произнёс Мороз, стоя уже с открытой бутылкой.

– Постой, я из кружки, – сказала Агата и полезла за пузатой пивной кружкой, когда-то, видимо еще в советские времена, украденной из пивной.

Когда все были готовы, на кухне раздался звон двух бутылок и одной кружки, наполненных пивом.

– Не знаю, – заговорил Иудин через какое-то время, когда общие фразы были произнесены, а вопросы заданы. – Я не считаю приглашение победой. Это мягко говоря. О серьёзном успехе говорить пока рано.

– Да что ты! – возразил Мороз, который до ужаса хотел попасть на Театральную улицу, дом 2. – Мы к этому долго шли.

Иудин отмахнулся.

– Но сходить, положим, надо, – озвучила своё взвешенное решение Агата.

– Сходить сходим, – заверил Иудин, делая глоток из бутылки. – Я только говорю, что это ничего не значит. Я не считаю это успехом.

– О чём они будут с вами говорить, как думаешь? – спросила Агата, которая, выпив половину кружки, стала мягче и опять увидела в своём Игоре благородного бродячего кота.

Иудин почесал небритую щёку.

– Не представляю, – ответил он.

– Но тон будет точно более дружелюбный, чем у следователя, – с улыбкой заметил Мороз.

– Это как сказать, – возразил Иудин. – Следователю от тебя всегда что-то нужно: признания или показания против кого-то. Да ещё прямо сейчас и прямо здесь. Он заигрывает с тобой, хочет изобразить, что он твой лучший друг и что его единственная мечта – спасти тебе жизнь. Чтобы ты сошёл с кривой дорожки и прочая чепуха. А для этого ты должен открыться ему, сознаться, повиниться, как на исповеди. Это только потом понимаешь, что тебя обманули и теперь ты и твои товарищи в его власти…

– Это как с Порфирием, – вставила Агата, у которой главным увлечением, кроме фотографии, которой она зарабатывала на жизнь, были книги. Она читала много и с упоением, правда, надо признаться, не всегда всё понимала. Чтение ею книги было сродни тому, как если бы она в одну минуту окинула взглядом огромную картину, поразилась бы ей, но ровным счётом не поняла, что на ней происходит, и не разглядела детали.

– Да, что-то в этом духе, – подтвердил Иудин, поводя в раздумье бутылкой по воздуху. Он стоял у окна и ораторствовал, словно на митинге. – Тут же, я подозреваю, мы будем на равных. То есть попытаются договориться. В любом случае это собрание с первого раза ничего не даст. Или же, если не будет согласия, пригрозят. Или же, напротив, начнут задабривать.